Андрей Ильин - Шпион федерального значения

— Сами вы — чурки… — прохрипел Сергей. — И дети ваши!..

И тут же захлебнулся кровью, потому что его шею перечеркнул острый как бритва кинжал. Он рассек его кожу и его мышцы и, углубившись в плоть, перерубил сонную артерию и трахею.

Тромбон — погиб. Смертью храбрых…

На всех войнах есть разведчики.

На всех войнах и не на войнах тоже они действуют в тылу врага.

Почти все они погибают. И почти всегда в муках. Потому что их никогда не убивают сразу: их долго и страшно пытают, чтобы узнать то, что они знают.

Почти у всех у них не бывает «легальных» могил…

Тромбону повезло — он обрел свое, на своей земле, последнее пристанище.

Его тело нашли, потому что о месте его захоронения сообщил Султан. На место была выслана спецгруппа, которая раскопала и вывезла останки Тромбона в Москву.

Но еще до того, как его привезли, его жена получила извещение. В нем сообщалось, что ее муж Сергей Матушкин погиб в результате несчастного случая…

Хотя какой несчастный случай может произойти с офицером, который инспектирует вещевые склады? Или, может быть, он упал, при пересчете шинелей, с верхней ступеньки стремянки и сломал себе шею?

Но тогда непонятно, почему его прислали в наглухо запаянном цинке, запретив вскрывать?..

И за что вручили вдове коробочку с орденом Мужества? За спасенные при пожаре солдатские бушлаты?..

Впрочем, жена Тромбона обо всем этом не думала и горевала недолго — за почти полуторагодовую командировку она отвыкла от мужа. И потом, потеряв «кормильца», она почти ничего не потеряла — у нее осталась квартира в Москве, солидная, от Министерства обороны, денежная компенсация и довольно приличная пенсия. Большая, чем если бы ее покойный муж был просто интендантом.

Так что у вдовы все было более-менее в порядке. Вдова была завидной невестой. И поэтому во вдовах долго не засиделась…

Тромбон тихо гнил себе на Смоленском кладбище.

Его жена хороводилась с новыми женихами, не зная, кого ей выбрать.

А война в Чечне шла своим чередом, и конца ей видно не было…

Ни конца — ни края!..

Ущелье было голое и узкое — шапку с одной стороны на другую перебросить можно. Внизу была река и идущая вдоль нее и повторяющая ее изгибы тропа. Единственная. Другой не было. Если карабкаться по скалам — уйму времени потеряешь, а может быть, и голову!

Ущелье, вернее, ту самую, единственную тропу охранял переброшенный сюда «вертушкой» взвод десантников.

Жизнь в ущелье, в отрыве от «большой земли» и больших командиров, была почти курортная — «духи» их особо не беспокоили, «хавку», письма и боеприпасы раз в три дня забрасывал облетающий точки «борт». Солдаты загорали и купались в ледяной горной реке…

Беда пришла, откуда… ждали. Но — все равно не ждали!

В ущелье спустился отряд боевиков, идущих со стороны границы. Боевики шли длинной, бесконечной цепью, повторяя извивы тропы и реки, ведя за собой под уздцы навьюченных грузом лошадей.

Другого пути у них не было — карабкаться по отвесным скалам с лошадьми они не могли. Бросить груз — тоже.

На боевиков наткнулся патрулировавший ущелье дозор. Десантники залегли, не обнаруживая себя, и вышли на связь.

— Видим «духов»!

— Сколько их?

— До трех рот, может, больше…

Три роты — было немало. Почти по отделению на брата.

Командир запросил помощи «большой земли».

— Ко мне пожаловали гости! — доложил он.

— Сколько?

— До батальона пехоты, — чуток приврал капитан, чтобы начальство шевелилось побыстрее.

— Понял тебя! Помощь будет выслана, как только это будет возможно!

Подбросить подкрепление сразу было нельзя, потому что в горах была нелетная погода — «вертушки» стояли на полосе, почти растворясь в «молоке», и на их фюзеляжах, плоскостях, стеклах и резине тяжелыми, холодными каплями оседал и капал на бетон густой туман…

— К бою! — тихо скомандовал взводный.

Бойцы, расхватав оружие, разбежались по местам.

Курортная жизнь кончилась…

Боевики напоролись на засаду с ходу, потому что встретить здесь федералов не предполагали. Идущий впереди дозор трогать не стали, свободно пропустив боевиков через свои порядки и взяв их на мушку. А когда голова колонны приблизилась на расстояние прямого выстрела, открыли огонь.

Два разнесенных по сторонам ручных пулемета ударили по колонне с флангов, перечеркивая фигуры боевиков. Подходы были заранее пристреляны, поэтому первые же очереди легли куда надо.