Андрей Ильин - Настоящий полковник

Громко лязгнул затвор автомата.

Но испугать разведчиков лязгом оружия было трудно. Они не боялись лязга и не боялись вида оружия. Если оно не стреляет. Уход из-под выстрела был для них рутинным, тысячи раз повторенным боевым упражнением.

— Мой правый! — крикнул один из бойцов, рыбкой бросаясь под дуло автомата.

Перевернулся через голову и, приземлившись на спину, резко ударил одной ногой снизу в автомат, другой — в коленную чашечку удерживающего его милиционера.

Грохнул глупый, случайный выстрел. И короткая, в потолок, очередь второго автомата.

Присутствующие в помещении милиционеры присели. Несколько бросилось в коридор.

Бойцы вырвали автоматы из рук растерявшихся милиционеров, развернули, уперли дымящиеся дула в лица.

— Лежать!

Милиционеры повалились на пол.

— Руки на голову.

Потянули руки на затылки.

Перевес сил оказался на стороне армии. Но ненадолго. Из двери выскочили, разбежались по сторонам облаченные в бронежилеты, с автоматами на изготовку бойцы СОБРа.

— Оружие на пол!

Все замерли. Потому что надо было стрелять. И получать пули в ответ. С близкого расстояния. Нажать на курок первым никто не решался.

— Бросайте оружие! — предложил высунувшийся из-за могучих спин собровцев зам. — Или я прикажу открыть огонь!

— Не делайте глупостей! Отдайте нам Зубанова, и мы уйдем, — очень спокойно, подчеркнуто спокойно, сказал генерал Федоров.

— Что?! Что ты сказал? Вы уйдете?!

— Мы уйдем, не причинив вам вреда. Собровцы и поднявшие от пола головы милиционеры нервно хохотнули.

— Нам вреда?..

— Вы обязаны выдать Зубанова. Согласно приказу министра внутренних дел. Не исполняя приказ министра, вы совершаете должностное преступление. И заставляете идти на него своих подчиненных, — сказал Федоров.

Не для зама сказал, для рядовых милиционеров.

— Вот приказ о выдаче. Вот роспись вашего министра, — показал генерал.

— Взять их! — заорал зам.

— Если они двинутся, они станут преступниками. Милиционеры проявили нерешительность.

— Я приказываю! Приказываю взять их! Собровцы шагнули вперед.

— Мы будем вынуждены защищаться!

— Чем?

— Боевая готовность! — подняв к лицу переносную рацию, скомандовал капитан.

— Мама моя! — ахнул дежурный, стоящий возле окна.

— Что там? — крикнул зам.

— Они. Там.

Дверь распахнулась. Ударом ноги. В вестибюль ввалились три бойца. В армейских бронежилетах и касках. Один упал, где стоял, в проеме дверей, уперев в толпу милиционеров дуло ручного пулемета. Другой потащил ручник в угол.

— Подразделение сосредоточено на рубеже атаки, — доложил, взяв под козырек, единственный без пулемета, но обвешанный ручными гранатами боец. — Прикажете открыть огонь?

Милиционеры ошалело переводили глаза с одного пулеметчика на другого. И на замершего в ожидании приказа, с пальцами, застывшими на срезе каски, бойца.

Но те, что были с краю, смотрели даже не на них, смотрели в окна.

Из автобуса, рассредотачиваясь по территории и залегая за препятствия, быстро разбегались пулеметные расчеты. Двое бойцов споро, но не суетясь, устанавливали на асфальте миномет. Еще один наводил на окна трубу гранатомета.

Ну ни хрена себе!

— Где у тебя громкоговорящая связь? — спросил генерал Федоров дежурного. — Ну! Быстро! Тот молча развернул к генералу микрофон.

— Внимание всем!

— Внимание всем! — стоголосым эхом повторили фразу генерала динамики в коридорах и громкоговорители, висящие на столбах во дворе. — Мы прибыли сюда исполнить приказ Главного прокурора Российской Армии и министра внутренних дел. Вашего министра. Отказ руководителей горотдела выполнить данный приказ вынуждает нас использовать силу.

И добавил гораздо более мягким тоном:

— Вы, конечно, можете принять бой. И погибнуть. Пусть даже вместе с нами. Только ради чего? Ради нарушения приказа министра? Чтобы если не умереть, то сесть на нары?

Милиционеры покосились на зама. Тот молчал.

— Я требую подчиниться приказу министра внутренних дел. В противном случае мы будем вынуждены открыть огонь на поражение. Через десять секунд.

Одна!

Две!..

Бойцы СОБРа бросили автоматы.

— Зубанова на выход! — приказал генерал. Привели Зубанова. Который почти не стоял на ногах. Потому что был почти без сознания от боли, испытываемой при транспортировке. А может, и лучше, что без сознания.

— Вот Зубанов.

— В автобус его!

Два бойца подхватили тело под руки, отступая спинами к двери, вышли.