Андрей Ильин - Настоящий полковник

Полковник стиснул зубы.

— А я тебе говорил, я тебя предупреждал, что еще не вечер! Что мы еще свидимся! Руки!

Зубанов вытянул вперед под наручники руки.

— Пошел!

Во дворе стоял автобус. Ну естественно, автобус.

— Не тормози! Заходи! Зашли.

— Эй! Только вы там аккуратней! — закричал водитель. — А то прошлый раз весь пол забрызгали. Я еле отмыл.

— Может, не будем? Грязнить? — предложил Зубанов.

— Давай, давай проходи! — заорали на него сопровождающие лица.

Полковник прошел внутрь автобуса и сразу лег. На пол. Между сидений. Где было теснее всего. И где он уже когда-то лежал.

— Ну, падла, сейчас ты узнаешь, где раки зимуют!

— А вы что, натуралисты?

В последующие десять минут полковник узнавал, где зимуют раки. И почти было уже узнал, но автобус подъехал к горотделу.

— Эй, мужики, хватит! Мы приехали. Следователь, надзиратель и оперативники разошлись, утирая вспотевшие лбы.

— Повезло тебе, гад! Вставай! Полковник встал. Попытался стереть рукавом кровь с лица. Но только размазал.

— Выходи.

Спрыгнул с подножки автобуса и, уже не ожидая окрика, пошел к воротам КПЗ.

Потом начались допросы. В уже привычной манере.

— Ты зачем хотел убить милиционеров при исполнении ими служебных обязанностей?

— Я хотел?

— Ты же сам сказал. При задержании.

— Что сказал?

— Что убить хочешь!

— Я сказал?!

— Опять дурака строишь? Вот это что?

— Протокол.

— Подпись чья?

— Похожая на мою.

— Здесь написано, что ты сделал признание, что напал на милиционеров с целью их убийства.

— Не было этого!

— А подпись?

— Силой заставили. При исполнении. Да как бы я мог их убить голыми руками9 Я только так, для острастки, замахнулся.

— Замахнулся?

— Ну может, ударил случайно. Раз.

— Раз?

— Ну может, два.

— Трех человек?

— Я имел в виду каждого.

— А почему тогда в медицинском заключении написано, что потерпевшим были причинены тяжкие телесные повреждения? — с радостной издевкой доложил следователь.

— Как тяжкие?

— Так! Вот тут черным по белому написано. Переломы двух рук, одной челюсти и одного основания черепа. За что, если учитывать, что потерпевшие не просто потерпевшие, а работники органов правопорядка, бывшие при исполнении служебных обязанностей, по совокупности причитается…

— А они часом беременными не были?

— Кто?

— Милиционеры. Которые при исполнении обязанностей. За избиение беременных можно еще пару лет накинуть.

— Ахты!..

— Как же вы докажете, что я голыми руками?..

— Это ты должен сказать — как? Каким образом? С какими намерениями?.. Ну что, ты намерен помочь следствию? Или намерен активно мешать?

Следователь встал. Полковник вобрал голову в плечи.

Следователь прошел к двери, крикнул:

— Серега!

Вошел второй следователь.

— Все. Я спекся. Твоя очередь. Я пойду домой поем. Впрягайся.

Свежий следователь сел на освободившееся место. И продолжил допрос:

— Ты зачем хотел убить милиционеров?.. И снова:

— Ты зачем хотел убить милиционеров?.. Странно. Что происходит? Куда подевался боевой задор следователей? Почему они только говорят? И почему они говорят много часов подряд, повторяя одни и те же вопросы, на которые получают одни и те же ответы?

Чего они добиваются…

— Паша. Паша! Ты слышишь меня?

— Чего тебе?

— Смена караула! Твоя очередь вахту принимать! Я в отрубе…

Ну вот и пойми их.

— Ну и зачем тебе это надо?

— Что надо?

— Милиционеров убивать? Да что же такое происходит?..

— Все. На сегодня шабаш. А то скоро транспорт ходить перестанет.

— Да? А я как раз хотел начать давать признательные показания.

— Давай завтра. В восемь утра. А то я до дома не доеду.

Тогда совсем ничего не понятно! Им что, его признания не нужны? Тогда что им нужно? Что?

— Ну бывай! Истребитель милиционеров!

— Куда меня?

— Как куда? В камеру. Куда же еще?

— В старую?

— Нет. На этот раз в новую. В общую. Хватит тебе барствовать. Поживи на общих основаниях.

Так, может быть, в этом дело? В общей камере? Может, они надеются, что после общей камеры он заговорит?

Но ведь он только что хотел сделать признание! Но следователь опаздывал домой.

Опять ничего не понятно! Совершенно непонятно.

— Стой! Лицом к стене! Заскрежетал засов. Распахнулась дверь. Камера была небольшая. Но заполнена под потолок.

— Давай, давай, заходи! — поторопил надзиратель.

Полковник сделал шаг вперед.

Сзади, обрезая путь к отступлению, громыхнула дверь.