Андрей Ильин - Мы из Конторы

Так полковник Городец стал предателем и врагом России пусть не под номером один, но три — точно!..

— Да вы что? Что вы такое городите? — не поверил главврач. — Да разве мыслимо такое?..

А случилось все так…

После отбоя и вечерней раздачи лекарств в палате номер семнадцать все уснули. И спали хоть не сладко, но крепко. Даже слишком, потому что, как потом выяснилось, вместо таблеток от колик и температуры больные случайно выпили снотворное.

Выпили и заснули.

Кроме одного, которому не давали покоя боли в сломанных руке и ноге и его дурной характер.

Он лежал тихо, сопя и похрапывая, но не спал.

Не спал час… Два… Три…

Полчетвертого он вздохнул, заворочался и негромко окликнул больных.

— Помогите, мне плохо!

Ему никто не ответил. Все спали беспробудным сном.

Тогда больной встал и, тихо ступая, поплелся к двери. Открыл ее, вышел в коридор и пошлепал по нему в сторону туалета. Его неблизкий, недоступный дизентерийным больным путь проходил мимо медсестринского поста. Где никого не было. Но это совершенно не значило, что ночная медсестра спала, потому что из близкой процедурной доносились сдавленные крики и стоны. Видно, медсестру кто-то давил.

И точно.

Когда не вовремя проснувшийся больной проходил мимо, стоны вдруг стихли и из-за двери высунулась голова медсестры. И голое плечо.

Медсестра испуганно огляделась по сторонам, грозно спросив:

— Больной… вы чего?!

— До ветру я. Живот болит! — пожаловался тот. — Мочи нет!

— У всех у вас болит! Нечего тут ходить! — справедливо возмутилась отвлеченная от процедур сестра. — Хождения после двадцати запрещены. Идите к себе и терпите до утра.

И, обернувшись, сказала в полураскрытую дверь:

— Такие капризные больные пошли… Все им неймется, все чего-то бродят, покуда в морг их не свезешь.

И то верно — лег в больницу — так лежи, чего ходить-то, тем более ночами?

Тут из-за двери высунулось еще одно плечо. Поболе первого. И высунулась всклокоченная голова. Мужская. Охранника.

— Ну ты чего — не понял? — свирепо спросил он. — Если доктор сказал в палату, значит, в палату! Приспичило ему! Иди давай, а не то ты у меня прямо здесь в штаны наложишь!

И высунулся по пояс.

Парень он был крепкий, весь в бицепсах, трицепсах и с квадратиками на животе, отчего был зазываем на посты медсестрами всех отделений.

Больной покорно кивнул и пошаркал обратно.

Он зашел в палату, но в койку не лег, встав подле двери.

Через полчаса он повторил попытку своего перехода в конец коридора. На этот раз он шел совершенно бесшумно, несмотря на то что прыгал на одной ноге. И прошел бы! Но, как назло, в момент, когда он пробирался мимо процедурной, откуда доносилось пыхтение и отчаянный перезвон пробирок, кто-то нажал кнопку вызова, и на посту запищал зуммер.

Вот ведь незадача! Как будто у ночных медсестер дел других нет, как к умирающим больным бегать!

Дверь распахнулась, и из нее выскочила медсестра.

В распахнутом халате на голое тело.

Что на голое — это понятно, неясно, почему в халате. Видно, и верно, в униформе, да больничной, да белой, есть что-то такое привлекательное.

Запахиваясь, медсестра воззрилась на больного, который перегородил ей дорогу.

— Ты чего опять тут? — грозно спросила она.

— В туалет я, — жалобно простонал больной.

Но провести медсестру было не так-то просто — знала она этих, с позволения сказать, пациентов.

— Гриш, — крикнула она, оборачиваясь назад. — Этот козел опять тут. Не иначе, подглядывает! Извращенец.

— Какой? — спросил из-за двери охранник, потому что всех на этом свете, кроме себя, считал козлами.

— Ну тот, что в первый раз был! — пояснила медсестра. — Видать, извращенец. Или хочет главврачу нас заложить.

Из-за двери выскочил крепкий хлопец, которому озимые поля плугом пахать вместо трактора, а не немощных больных охранять.

— Ах же ты, падла! — ласково сказал он. — Шпионить — да? А после доносы писать…

И дело было вовсе не в том, что его застукали на медсестре, а в другом. В том, что тот охранник был поставлен в эту больничку смотрящим, отчего оттуда периодически и бесследно стали пропадать наркосодержащие препараты, причем не без помощи влюбленных в ночного ухажера медсестер.

Так что не главврача боялся охранник.

— Чего у тебя — ножка сломана?.. — поинтересовался он, глядя на гипс. — Ну теперь еще и шея будет!

И вразвалочку подошел к больному.

— Я ничего, я случайно, я только в туалет, — испуганно залепетал тот, припадая спиной к стене.