Борис Седов - Месть вора

– Как заранее знал, что это захолустье произведет на тебя впечатление! Нет, ну ведь как знал!!! – Евгений Валерьевич прикурил очередную сигарету. – Да не менжуйся ты, все нормалек. Просто мы подъезжаем с черного хода. Ишь, «хоронить»… Дороговаты вышли бы похороны.

«Волга» коротко бибикнула и, свернув направо, уткнулась носом в железные ворота. Рядом была оборудована проходная, из которой выглянул мужик в камуфляже, вразвалочку подошел к нашей машине, посветил фонариком на номера, а потом заглянул в боковое окно, пересекся взглядом с Евгением Валерьевичем.

– Долго вы, – устало вздохнул охранник. – Ждали вечером. Александр Соломонович уехал домой.

Я тем временем сумел разобрать надпись на вывеске рядом со входом в проходную:

«Минздрав РСФСР

НПО Медицинской лабораторной техники»

Судя по содержанию, этой вывеске было, как минимум, лет пятнадцать. А за такой срок НПО Медицинской лабтехники можно легко переделать хоть в Центр реабилитации космонавтов, хоть в коммерческий интернат для дебилов. А какая-то небольшая клиника – это же просто мелочи. Были бы деньги. Были бы связи. Было бы прикрытие родимого министерства.

Итак, меня все-таки повезут не на кладбище, а на местный заводик медтехники…

Тем временем охранник распахнул ворота, и «Волга» аккуратно вползла на территорию предприятия, совершенно не освещенную и забитую горами строительного мусора и штабелями контейнеров. Тоша принялся аккуратно пробираться по узким проездам, оставленным скорее для электропогрузчиков, чем для автотранспорта. Уверен, что будь за рулем не такой ас-водитель, как наш, а кто-то другой, то «лохматая» ободранная «Волга» стала бы куда более «лохматой» и ободранной.

Наверное, мы пересекли из конца в конец весь двор, когда наконец добрались до небольшого двухэтажного здания, отличающегося от всех местных строений лишь тем, что у него над узкой железной дверцей болталась тусклая лампочка. К тому же оказалось, что исправно работал звонок возле двери, на который решительно надавил Евгений Валерьевич, как только мы вылезли из машины.

На наши призывы не реагировали, наверное, целую вечность. Затем дверь, совершенно неожиданно, без всяких предварительных звуков и расспросов «Кто там?» распахнулась, и перед нами предстала высокая и худая женщина в белом халате и со следами недавнего сна на лице.

– Здравствуйте. Мы вас ждали еще вчера, – точно так же, как и недавний охранник, сообщила она. – Проходите. Сейчас вас оформлю.

Не стоило обладать большой интуицией, чтобы понять, что Евгений Валерьевич здесь свой человек. У нас даже не спросили никакой ксивы, не задали ни единого вопроса.

«Интересно, а кто же он такой есть, в этой Перми, и в этом НПО в частности?» – проскользнул у меня в голове вопрос, но я тут же заставил себя отбросить его в сторону. Какое мне, собственно, дело? Существует огромная категория людей, которые очень не любят, чтобы интересовались тем, чем они занимаются, а все указывает на то, что Евгений – один из них. Так зачем же я буду портить с ним отношения, навязываясь со своим любопытством? Для меня сейчас задача № 1 – изменить свою внешность. Вот пусть он это для меня и устроит. А каким образом – меня не касается.

Оставив Тошу в машине, мы прошли внутрь, и женщина – ночная хозяйка этого заведения – повела нас на второй этаж. Как я и ожидал, клиника снаружи (настоящие развалины) и клиника изнутри (настоящий замок) отличались друг от друга, как ненецкая иглу от офиса НАТО в Брюсселе. Даже пожарная лестница блистала чистотой и «евроремонтом». А что говорить о других помещениях?.. Короче, пока что я был доволен.

– Не ожидал, что здесь так нарядно? – заметив, как я обозреваю интерьер холла, наклонился ко мне Евгений Валерьевич.

– Просто отвык за четыре года, – безразлично ответил я. – Куда мне сначала? В регистратуру или сразу в палату?

– В палату. Оформим все без тебя. Эльвира Васильевна, – Евгений повернулся к женщине, замершей рядом в ожидании его указаний, – проводите больного.

Я улыбнулся: «Вот так. Теперь я больной. Интересно, надолго?» И послушно поплелся за Эльвирой Васильевной по укрытому пушистым паласом коридору…

А потом все завертелось настолько стремительно, как в сказке. Меня взяли в такой оборот, как космонавта за четыре часа до полета.

В девять утра в моей палате, которой позавидовала бы и ЦКБ, объявился «художник-портретист» Александр Соломонович. Следом за ним вплыла толстая дама, катя перед собой узкую лабораторную каталку, на которой я опытным глазом определил все необходимые причиндалы для первичного обследования пациента – начиная с обьганого комплекта для взятия крови из капилляра и заканчивая кардиографом. Я в это время пил жиденький чай с постными печенюшками – больше мне пока ничего не дали.