Сергей Зверев - Почтальон смерти

В комнате возникло гнетущее молчание, и Ваххиту казалось, что в наступившей тишине он отчетливо слышал, как его собственное сердце глухо стучит о грудную клетку. Наконец Умар поставил стакан с вином на столик и неспешно поднялся. Взгляд его, направленный на Лейлу, пылал самой настоящей безудержной злобой.

– Сейчас ты произнесла очень страшные слова, которые я тебе никогда не сумею простить, – произнес он сквозь зубы. – А значит, нам с тобой никогда не быть вместе. Жаль. Я думал, что мы всегда будем вместе. Теперь ты для меня больше не существуешь.

Умар стремительно выхватил из кармана пистолет и направил его в голову Лейлы. Девушка испуганно вскинула руки и отступила на пару шагов назад. Ваххит все еще сидел в кресле, как прикованный, и не находил в себе сил, чтобы подняться. Умар усмехнулся.

– Что ты чувствуешь, дорогая? – язвительно спросил он. – Может, ты хочешь покаяться перед Аллахом? А?

Лейла ничего не ответила. Она буквально онемела от ужаса. Выражение лица Умара было слишком решительным.

– Вижу, что тебе нечего сказать. Так?

– Умар… – окликнул его Ваххит, но ничего больше предпринять он не успел.

Абдулин выстрелил, и Лейлу отбросило к противоположной стене. Затем она сползла на пол, оставляя на светлых обоях длинный кровавый след. Умар опустил руку, а потом и вовсе спокойно убрал пистолет обратно в карман. Теперь его смуглое от природы лицо было похоже на восковую маску. Он обернулся к Ваххиту.

– Извини, брат, но, видно, с сексом сегодня ничего не получится, – с натянутой улыбкой произнес он. – А ведь я искренне хотел преподнести тебе этот дар. Ты мне веришь?

– Верю, – Ваххит окаменел.

– Но… – Умар развел руками. – Как видишь, Аллах распорядился иначе. На все Его воля… Хотя этой суке не следовало лишний раз злить меня. Сама виновата… Ладно, – он тяжело вздохнул. – Нужно уходить отсюда. Только сделай вот что, Ваххит. Сотри отпечатки пальцев со стаканов и со всех тех мест, которых мы могли с тобой касаться. А я подожду на улице. Не могу смотреть на нее без боли. Все-таки, как ни крути, она была моей женой.

Умар действительно не стал даже опускать взгляд на распростертое тело супруги. Молча и решительно прошел к двери и обернулся, только уже взявшись за ручку.

– И еще, Ваххит. В нижнем ящике комода стоит ее шкатулка с драгоценностями. Забери их перед уходом. Ладно? Не пропадать же добру… Колечко с александритом тоже прибери. И захлопни дверь, когда выйдешь из квартиры.

С этими словами Умар вышел. Ваххит с трудом заставил себя встать. В горле у него пересохло, и сейчас он как раз не против был бы пригубить винца.

– Сейчас мы трупик осмотрим, и я тебя отпущу, Борис. Потерпи. Я понимаю, что всю ночь не спал. Командировка и прочее… Но я, брат, тоже не железный дровосек. Не дойду я пешком за город. Вот черт бы их! Надо же было в лесопосадках… Ты меня только туда, а я обратно с оперативниками вернусь, Борис. – Следователь прокуратуры Иван Ромашов похлопал водителя служебной «десятки» по широкому покатому плечу.

– Да ладно вам, Иван Викторович! Я же сам просился, – ответил тот. – Довезу и туда, и обратно. И еще до дому доставлю в лучшем виде. Что я, барышня кисейная, что ли? Не спал всю ночь – подумаешь, какая беда. Да мне, может, привычно ночами-то…

– Ну, ладно-ладно. Я… Да, по ночам… Сказал – отпущу, значит отпущу, – Ромашов вынул из кармана пачку жевательной резинки. – Будешь?

– Нет, Иван Викторович, спасибо. Курю! – Борис кивнул на догорающий окурок в руке. Стряхнул пепел в приоткрытое окно.

– Жвачка полезнее, – заключил следователь, закинув в рот сразу три подушечки подряд. – Я так и отучился. Как только курить потянусь, оп! Жвачку. Пока зубов хватало, жевал и жевал. Пока все пломбы не повыдергивал. Теперь от жвачки отучиваюсь…

– Да, нам с нашими зарплатами, Иван Викторович, только жвачки жевать. Пломбы нынче дорого стоят…

– Ладно, не трави душу, – Ромашов махнул рукой.

Машина прокуратуры тем временем подъехала к небольшому, огороженному работниками оперативной бригады пятачку на опушке леса.

– Ну, зарплата, конечно, не шибко большая… Но, как говорится, кесарю – кесарево… – добродушно проворчал следователь, вылезая из машины. – С нас и этой будет, Борис. На жизнь хватает, и то хорошо. Ты смотри, а то я вправду насчет дома – поезжай, отдохни до завтра, – сыщик заглянул в салон, одной рукой придерживая дверцу.

– Иван Викторович!..