Сергей Алтынов - Маскировкой седину не скроешь

– Вам ясно сказано, сюда вход без спецпропуска воспрещен! – неожиданно перешел на «вы» сержант.

– Вот пусть этот сюда подойдет. – Касаткин сделал полшага назад и поднял к груди пока еще не сжатые в кулаки руки.

– Сержант, вышвырни его! – скомандовал «вишневый униформист», видимо, имевший над милиционером власть.

Сержант тут же бросился к Валере, заломил ему руку за спину и стал выталкивать из помещения, работая при этом еще и коленом.

– Козлы! – заорал Валера и исхитрился плюнуть милиционеру на брюки.

Тот вытолкал Касаткина на ступеньки, ударил ребром ладони по почкам и хотел было дать пинка под финал, но Валера исхитрился вырваться и схватить милиционера за погон, который тут же остался в его руках.

– Ах ты б…! – не сдержался на сей раз сержант и ударил Касаткина в физиономию.

Валера уклонился, кулак по касательной задел его лоб. При этом сам Касаткин мгновенно ответил сержанту ударом по печени. Не в полную силу, но милиционер охнул и согнулся. И тут же, совсем не профессиональным образом, Валера обхватил сержанта за шею, и оба они, потеряв равновесие, скатились со ступенек. Сержант уже без всяких стеснений матерился и пытался сбросить с себя Валеру, тот же, напротив, вцепился в милиционера мертвой хваткой, и оба они катались по асфальту. Таким образом, оба оказались в растущих рядом со служебным входом аккуратно подстриженных кустах.

– Так, б…, урод на…! – послышался крик выскочившего на ступеньки униформиста. – Кусты мнете, вашу мать!

Валера тут же вторично пробил сержанту в печень, но на сей раз чуть сильнее, поэтому милиционер тут же отпустил его. Вскочив, Касаткин сделал вид, что пропустил размашисто-пижонский каратистский удар ногой, который нанес ему униформист. Отступил чуть назад, зашатался… И вместо ответного удара плюнул униформисту в физиономию. Тот взревел и кинулся на Валеру, совсем забыв о защите, и тут же получил опрокидывающий удар в челюсть. Одновременно с этим Касаткин поддел носком ботинка милицейскую фуражку и забросил ее в дверь входа, за которой оставался третий охранник. Тот в мгновение ока показался на ступеньках, сжимая в руках резиновую дубинку-тонфу. Валера атаковал его ногами, но тот с помощью тонфу сумел отбиться, и тогда Касаткин в который раз вынужден был отступить, сминая при этом декоративный кустарник. Пришедшие в себя сержант и униформист-хам бросились на Валеру с двух сторон. Тому оставалось лишь отбиваться, в свою очередь, матеря противников, наносивших не слишком умелые, но яростные удары.

– Ну вот тебе, Румын, и спарринг, – даже не шепотом, а одними губами произнес Ганс, в одно мгновение оказавшийся в помещении.

Вовлеченные в потасовку «стражи ворот» и не заметили, как он выбрался все из того же декоративного кустарника и прошел внутрь. Миновав коридор и по-начальственному осведомившись у какой-то девушки, где Игорь Борисович, Ганс решительно отстранил какого-то субтильного мальчика, вставшего у него на пути, а затем без стука оказался в комнате отдыха, в которой знаменитый саксофонист пил ароматный кофе. Охраны у Блюминга, на удачу Ганса, не было.

– Привет! – как ни в чем не бывало проговорил Ганс, точно он был давним школьным приятелем Игоря.

– Привет, – отозвался тот, несколько смутившись.

– Вы уж извините, – улыбаясь, развел руками Ганс. – Так получается, вынужден вам помешать. Но не больше минуты! – с этими словами Ганс продемонстрировал музыканту удостоверение.

– Да идите вы… – совсем не зло, как-то вяло произнес в ответ Блюминг, поднося ко рту дымящуюся чашку.

– Игорь Борисович! Не губите! – Ганс всплеснул руками, чуть не выронив при этом удостоверение. – Меньше минуты! Только договоримся о предстоящей съемке! Ну не хотите сегодня, в другой раз! Когда вам удобно будет…

– Вы же целиком все равно не покажете! – отмахнулся Блюминг. – У вас на канале вообще мудаки какие-то в музредакции. Вот показывают меня в прошлом месяце. Я только играть начинаю, и тут ваш этот педик-ведущий за кадром начинает свою кретинскую болтовню. А в кадре я с саксофоном, но музыки не слышно!

– Так это разве от меня зависит? Ну хотите, на колени встану?!

С этими словами Ганс и в самом деле опустился на колени.

– Перестаньте! – отставив кофе в сторону, махнул рукой Блюминг. – Сегодня я устал, и у меня еще два выступления. Послезавтра и… После послезавтра.

– Прекрасно, в любое удобное для вас время! – поднявшись в полный рост, произнес Ганс, весь светясь от испытываемой благодарности.