Сергей Алтынов - Маскировкой седину не скроешь

– Стой, стой, стой! – напряг свою память Валера. – Выходит, тот пожилой, из профессорского поселка, которого я отвез на дачу перед встречей с Ильдаром, был твоим человеком?

– Считай, что так. Он ведь тебя не по телефону вызвал, а остановил, проголосовав… Даже улицу могу назвать.

– Не надо. А Ильдара тоже ты заранее предупредил?

– Да, только голосом изменившимся, хриплым, точно у его подстреленного беспредельщиками, умирающего дружка.

– А дружков спасать не стал?

– Уголовников?! Зачем?! Я б и Ильдару жизнь дарить не стал, но понял, что если столкнуть его с тобой, то получится занятная комбинация. Заодно я хотел проверить твои профессиональные качества… Моя личная оценка – пять, но без плюса!

– Значит, ты знал, как Вовины головорезы будут действовать?

– По карте местности, – кивнул Ганс. – Знал, какой дорожкой Ильдар уходить будет, если выживет. Знал, в каком месте вы встретитесь.

– Значит, и в Вовиной «бригаде» у тебя осведомитель был?

– Значит. Только он погиб потом.

– Ну ты и…

– Не надо, Валерий Константинович. Кто я, ты если и узнаешь по-настоящему, то только если лет до семидесяти доживешь… Я и так тебе тут слишком многое наболтал. Руки можно опустить?

– Нельзя! – рявкнул Касаткин.

На самом деле он абсолютно не представлял, что делать дальше. Ганс был логичен и убедителен до чрезвычайности. Нужно было отпускать его, но Валера не торопился.

– Ну как знаешь, Румын…

После этих слов Ганс превратился в неуловимую стремительную комету, которая одновременно сумела выбить из рук Касаткина пистолет и согнуть его пополам сильным ударом в живот. Пробить пресс прапорщика Касаткина было делом не из легких, но Ганс сумел это сделать. Теперь Валера ловил ртом воздух, опустившись на одно колено.

– Видишь, Валера, шутки закончены, – проговорил Ганс.

– Закончены, – кивнул Касаткин.

И тут же стремительно протаранил Ганса головой. Прапорщик Касаткин также умел быть кометой, даже после весьма жестоких ударов. Ганс не устоял на ногах, попытался, однако, встретить Валеру ударом ноги в живот, но Касаткин сумел блокировать удар и навалился на Ганса сверху, пытаясь взять его шею в захват и ударить «посланца из будущего» затылком о железную поверхность крыши. Однако проделать это с Гансом было непросто, и поэтому они оба катались по крыше, нанося друг другу удары, и, кажется, совсем забыли, где находятся, забыли, что бортики по краям крыши невысокие и весьма хлипкие. Лишь прозвучавшая в каком-то метре от них автоматная очередь заставила обоих прекратить схватку.

– О, вот и Леонид Григорьевич! – произнес Ганс, поднимаясь на ноги и видя перед собой подполковника Шаинского. – Где автомат достали?

– Где достали, там уже нет, – ответил подполковник. – Просто, когда шли в клуб, у нас на пороге сержант с этим вот автоматом на пути вырос. Вопросы стал задавать, кто, куда и откуда. Мы ему коротенько и по-хорошему стали объяснять, а он затвором щелкает. Ну вот и… Надо не забыть вернуть.

– Что с Ольгой? – спросил Ганс.

– В реанимацию увезли. Ранение в грудь, в область сердца, – ответил Леонид. – А вот с Груздевым все.

Подполковник хотел сказать еще что-то, но его голос перекрыл гул вертолета. Валера, Леонид и Ганс подняли головы и увидели, что прямо над ними завис огромный вертолет. У вертолета имелся на борту огромный красный крест, что означало принадлежность к экстренной медицине катастроф. Послышалась пара хлопков. В метре от Леонида Григорьевича в крышу что-то дробно ударилось.

– Нужно бросить автомат, – сказал подполковнику Ганс.

Леонид молча выполнил сказанное. С вертолета выбросили веревочную лестницу.

– Знаешь, Валера-Румын, скажу тебе последнюю мудрую вещь, – сказал Ганс. – Когда молодо и зелено, то это не страшно. А вот когда СТАРО и по-прежнему зелено, то вот это по-настоящему страшно! Так ведь писал твой любимый Феликс Кривин?

Последние слова он сказал, уже держась за веревочную лестницу. А еще через мгновение вертолет вместе с забравшимся в него Гансом просто-таки растворился в беззвездной тьме.

– Иногда приходится выбрать некое малое зло для избежания куда более большого зла, – философским тоном подвел итоги прошедших событий Леонид Григорьевич. – Но это малое зло все равно будет злом. По крайней мере, с точки зрения нравственности большинства… Такие, как этот Ганс, историю и вершат. – Леонид медленно нагнулся, поднял автомат. – Все нормально, Валера. Но пасаран! Они не прошли!