Сергей Алтынов - Победить любой ценой

– Немного. Но вряд ли они сразу начнут шарашить по спортивному самолету. И мы успеем… Готовность Один! – изменившимся, окрепшим голосом скомандовал Чабан.

На двадцать шестом километре (о чем свидетельствовал указатель) отчетливо просматривалась автоколонна из двух грузовых и головного милицейского «Мерседеса». На борту одного из грузовиков был намалеван красный крест, над кабиной развевался российский триколор. Совпадение исключалось. До детского санатория оставалось не более трех километров.

– Вот они, «хирурги мира без ограничений и анестезии», – произнес Чабан и начал стремительно снижать самолет.

Кентавр немного промахнулся, метнув «эфку» в замыкающий грузовик (чтобы затруднить отход), тем не менее осколки ударили по задним колесам и кормовой части. Второй грузовик и «ментовка» тут же остановились. Бойцы в них сидели опытные и ждать себя не заставили. По самолету, идущему на предельно малой высоте, был тут же открыт огонь. Кентавра ударило в грудь и в правую руку. Следующего броска он произвести не успел – граната просто выпала из его рук, но ее осколки накрыли-таки багажник «Мерседеса». Один из отстреливающихся «ментов» рухнул как подкошенный, другой схватился за плечо и выронил оружие. Чабан поднял самолет вверх, затем резко взял влево, уходя на безопасное, не простреливаемое расстояние.

– Все, Яков Максимович, – зажимая ладонями раны, произнес теряющий сознание Михаил. – Делай, что задумал.

– Прощай, Миша, – проговорил, не глядя на Кентавра, Чабан, поворачивая при этом штурвал в обратную сторону.

Уцелевшие «менты» и боевики из первого грузовика не ожидали, что самолет вернется. Теперь они просто изрешетят его автоматным огнем. И в самом деле – на спортивный самолетик обрушился свинцовый град. Находясь над «ментовозом», самолет вспыхнул, но не взорвался в воздухе, а боевым снарядом вошел в первый грузовик. Прогремевший взрыв смел всех и вся в радиусе пяти метров.

Мы вновь сидели за столом перед расстеленной картой и раскрытым справочником.

– Верещагин, – проговорил Малышев. – Что-то связанное с кино «Белое солнце пустыни»? Или с таможней?!

– Кинотеатр? – предположила Рита.

Никто не ответил. Мы оказались в тупике.

– Нет, Верещагин – это скорее художник, – робко вставила свое слово Антонина.

– Да, помню, – кивнул Женя. – Картина «Груда черепов».

– «Апофеоз войны», – поправила Тоня.

– В справочнике есть музей и картинная галерея, – сказал я. – Но их нет смысла захватывать, там бывает не слишком много народа.

– Скорее всего, все-таки школа, – твердо произнес Малышев. – Но какая?! Художественная?

– Возможно! – поддержала его Рита.

– Она недалеко отсюда, – сказал я, рассматривая карту. – Если через пятнадцать минут ничего не отыщем, выдвигаемся туда!

– Двери Тимура Тамерлана, – произнесла вдруг Тоня.

– Что? – в один голос переспросили я и Рита.

– Картина такая в Третьяковской галерее, – ответила девушка. – Просто другие названия совсем не подходят. Не мавзолей же Тадж-Махал?

– Ну-ка… – Я вновь начал листать справочник.

И вот…

– Магазин детской одежды и обуви «Тимур», – прочитал я. – В скобках пояснение – «для СК». Для «среднего класса», что ли?!

– Магазин недалеко от центра города, открыт ежедневно с 9-00 до 21-00. В такой магазин родители всегда ходят с детьми. Для примерки, – поддержал меня Малышев. – Отсюда минут двадцать езды.

– Вперед! – принял решение я.

– В магазин? – спросила Тоня.

– Мы – да. А ты… Вернешься в Изгорск, в госпиталь. Бумагу о том, что ты помогала нам, а не гуляла, мы пришлем.

– Да, но я… – не очень робко попыталась возразить девушка.

– Никаких «но». Это приказ, сержант медицинской службы. Вот тебе деньги на дорогу!

Как дальше сложится, я не знаю. А девушка жить должна. Людей радовать, собственное счастье искать…

Мы поймали такси и доехали на удивление быстро. Двухэтажный магазин «Тимур» сверкал огнями и рекламами. Народу в нем было порядочно. Родители с детьми от года до четырнадцати лет. Отпустив машину, мы обошли магазин, остановились у служебного входа. Женька взглянул на часы, потом подмигнул мне.

– Уже рвануло? – спросил я.

– Минуту назад, – ответил Малышев.

Я удовлетворенно кивнул. Перед тем как покинуть «аэроклуб», Женька оставил в «фабричном помещении» мину с часовым механизмом. Минуту назад наркопредприятию настал звездец. Фабрики не было, складов не было. Не было в живых и главаря картеля. Остался лишь план «Ливень под детскими зонтиками», который не имеет обратного хода…