Сергей Алтынов - Последний бой наемника

– Привет, дружок! Мне Игорь сказал, иди, мол, полюбуйся… на приятеля.

Глория была, как всегда, ослепительно прекрасна. Даже здесь, в полутьме, она блистала.

– Я смотрю, неважные твои дела, – продолжила она тем же голосом.

– Да нет, нормально, – откликнулся Васнецов. – Так, временные трудности.

Глория кивнула, вплотную подошла к толстым прутьям. Васнецову не составило бы особого труда дотянуться до ее нежной шейки, подтащить вплотную к прутьям, а затем сообщить свои просьбы Ландскнехту. Что ж, это вариант… Правда, если Ландскнехт проявит решительность, то ему не составит большого труда уложить Васнецова всего одним точным выстрелом или броском ножа.

– Развесели меня, как в прошлый раз, – уйдешь живым, – произнесла тем временем красавица.

– Нечем мне тебя веселить, Глория.

– Слушай, как тебя хоть зовут? – спросила она.

– Василий.

– Кошачье какое-то имя… Но ничего, мне нравится.

Всего одно движение – и Глория в его руках.

– Освободи меня, а? – сказал Василий, не трогаясь с места.

– Не-а, – мотнула головой она, растягивая буквы.

– Чего так?

– Попался – сиди!

– Ну и дура ты… И тварь, – глядя в ее сверкающие огромные очи, произнес Василий.

«Пусть убирается ко всем чертям!» – сказал он мысленно.

– Слушай, если я захочу, Игорь тебя… – заговорила она.

– Захоти… – оборвал ее на полуслове Васнецов и отвернулся к стене.

– Не очень-то ты вежлив, Василий Григорьевич, – послышался за спиной Глории знакомый голос, принадлежащий Ландскнехту.

Игорь Кимович отодвинул красавицу в сторону, замер в полутора шагах от решетки. В руках он сжимал пистолет Стечкина с привинченным глушителем.

– Не надо подходить так близко, – заметил Глории Ландскнехт, и та послушно отступила на пару шагов. – Иди к себе, – сказал красавице Ландскнехт.

– Чао! – кивнула обоим мужчинам Глория и удалилась.

Присутствовать при мужских разговорах она не любила.

– Твоего мусора, Зотова, я лично повесил… – такими словами начал разговор Ландскнехт. – Он ведь помог тебе уйти из околотка?

Васнецов молчал. По голосу Ландскнехта понял – не врет Игорь Кимович. Жизнью Андрюха Зотов поплатился за то, что решил побыть человеком, а не мусором.

– Давай по делу говорить, Игорь, – выждав паузу, проговорил Васнецов.

– А какие у нас тобой дела? – вскинул брови Ландскнехт. – Пристрелю тебя сейчас – и всех дел.

Васнецов лишь вздохнул. Казалось, беседа себя исчерпала. Игорь Кимович ласкающим движением поправил на стволе глушитель… В свою очередь, Васнецов с грустью отметил, что Ландскнехт не Глория, до него не дотянуться.

И тут Ландскнехт обратил внимание на серебряный крестик, что был у Васнецова на груди.

– Вот ты, Васнецов, крест носишь, – заговорил вдруг Ландскнехт негромко и размеренно. – Значит, в бога веришь? Так?

Васнецов ничего не ответил.

– Веришь, – ответил за Василия Ландскнехт. – А ведь ты неглупый мужик, мог бы уже в генералах ходить и над всеми нами начальствовать. – Ландскнехт выждал паузу, затем продолжил тем же голосом: – Если исходить из того, что бог есть, то большую сволочь, чем я, трудно себе представить. Согласен?

– Согласен, – кивнул Васнецов. Здесь у него возражений не было.

– Точно! – даже обрадовался Ландскнехт. – Я еще на первом году службы увел бабу у собственного комбата. Тот чуть не застрелился. Думаешь, мне его баба так сильно нужна была? Нет, комбат ее с квартиры согнал, и бабе той негде жить стало. Комбата на Карабах, баба обратно к матери в Луганскую область, а меня на повышение. И тут незадача – на занятиях по эр-бэ [19]прибил солдата-первогодка. Так, знаешь ли, шутя. Шею свернул, не рассчитал…

Ландскнехт рассмеялся зло и нервно, затем вновь взял паузу.

– Меня бы по совести под трибунал надо… – хмыкнув, продолжил Ландскнехт, – но когда папа – генерал-лейтенант, сам понимаешь! Из армии, конечно, уволили, но… Нужна мне эта армия, тут такие дела за казарменным забором! Охранный бизнес, услуги специфические. К сожалению, мой бизнес серьезно расходился со всеми десятью заповедями. И что?

– Что? – морщась, произнес Васнецов. Монолог Ландскнехта ему порядком опротивел.

– Сам видишь – у меня несколько квартир, два загородных особняка, четыре иномарки. Замок вот этот… И это еще так, мелочь. У меня есть реальная власть, реальная сила. – Ландскнехт сжал тренированный, с отбитыми костяшками кулак. – Вот где у меня менты, депутаты, прочая слизь… Меня нельзя посадить, нельзя убить! Не веришь?! Кое-кто пробовал это сделать, так теперь червей в земле кормит… И ты скоро кормить будешь. Где же, спрашивается, твой бог? Почему он так любит меня, такого подлого гада, и так не любит тебя, праведника?