Сергей Алтынов - Последний бой наемника

Третий боевик висел головой вниз, попав в ловушку индейцев племени сиу. Его правая нога угодила в петлю, ну а потом, известное дело, он оказался вздернутым почти под самую вершину молодого клена. У Нади аж дух захватило от увиденного, такое она видела лишь в фильмах про индейцев и африканских охотников. Именно так они ловили дичь и недругов из враждебных племен.

– Тяжко? – только и спросил подошедший Васнецов.

Ответа не последовало. Тело водителя Василий пристроил рядом с тушей Бурого. Затем ослабил веревку и опустил на землю незадачливую «дичь». Сделал это предельно аккуратно, чтобы «дичь» не сломала шеи.

– Яму копать неохота, – пояснил свои действия Васнецов.

– Как это ты сделал? – спросила Надя, указывая на ловушку.

– Потом научу… – произнес Васнецов, в быстром темпе снимая ремни с бесчувственных тел.

– Когда потом? – чуть обиженно проговорила девушка.

– Когда закончится все.

Закончится все. И он, и она не должны сомневаться в том, что все закончится замечательным образом и в скором времени.

Васнецов накрепко связал ремнями начавших приходить в себя «бойцов».

– Час лежать тихо и не дергаться! – сказал Василий пришедшему в себя «бурому бычку». – Ясно?

«Бычок» вяло кивнул.

– Да, чуть не забыл… – уже собираясь уходить, произнес Васнецов. – Я тут мины поставил кругом, так что выбирайтесь осторожней.

В иномарку Васнецов сел, облачившись в униформу Ландскнехтовой «гвардии» – летнюю куртку армейского образца с символикой охранной фирмы, темные очки и бейсболку все с той же символикой.

– Парик можно снять, – заметил он Наде, севшей на заднее сиденье.

– Ой, спасибо… – Девушка тут же стянула ненавистные патлы со вспотевшей головы.

Переодеть брюки она успела, а вот про парик забыла.

– Ты молитвы знаешь какие-нибудь? – спросил Василий, опустив руки на руль.

Надя знала только «Отче наш» и молитву Пресвятой Троице.

– Вот и я тоже… – не очень весело кивнул головой Васнецов. – Запоминаем то, что покороче, не хотим себя утруждать.

– Слушай, а зачем… ну это все?! – спросила Надя. – Ну вот тебе лично зачем?

Ей и в самом деле это было интересно.

Васнецов обернулся, снял очки, и Надя отметила, что глаза у Васнецова синие и усталые, даже тоскливые. Точно выполнил он тяжелую, нудную работу, пара минут отдыха у него, а потом снова… И все-таки он красивый мужик. Не смазливый, не слащавый, но и не грубый. Сейчас таких редко встретишь.

Васнецов улыбнулся. По-доброму, но грусть в его глазах не исчезла.

– Понимаешь… – заговорил он и тут же остановился, точно подбирал нужные, понятные для Нади слова. Через пару секунд продолжил, перестав улыбаться: – Короче, рассказ я один читал… Я тогда только в училище поступил, а книгу мне эту замполит подсунул. Автора не помню. Так вот, там такое дело – боец возвращается с фронта, с Великой Отечественной. Ну, жена там, дети его встречают. Ну а за семейным обедом узнает он, что ходит в его дом некий завскладом. Ходит якобы с детьми играть, потому как свои дети и жена погибли. Ну и по хозяйству, само собой, помогает по мере сил. Говорил, что, когда о других заботится, не так сильно тоскует о своей мертвой семье… Озлился солдат, приревновал жену. Никак не мог поверить, что завскладом и в мыслях не имеет к его молодой жене подъехать. Злой, знаешь, этот солдат оказался, такой недоверчивый, неприятный мужик.

– А ты бы на его месте поверил? – спросила Надя.

– Не знаю, – честно пожал плечами Васнецов. – Так вот, дальше – следующий разговор идет. «Глупая ты баба, – говорит жене боец. – Ничего просто так, без расчета не бывает! Сама подумай: зачем ему это?» А жена ему отвечает: «Может, в нем сердце хорошее, поэтому он такой».

– Этот рассказ написал Андрей Платонов, – в Наде вновь проснулась «девочка из культурной семьи», и она позволила себе проявить эрудицию. – А называется – «Возвращение».

– Точно, – вспомнил Васнецов. – Может, и про меня когда-нибудь скажут: «У него хорошее сердце»… Потому и делаю то, что делаю.

– Может, и скажут, – согласилась Надя.

– Все, расслабились – и хватит!

Синие глаза скрылись за очками, а через мгновение иномарка с затемненными стеклами уже мчалась по шоссе. Мчалась в направлении замка.

– Ты кто? Отвечай быстро!

Мужчина съежился, вжав седую голову в плечи.

– Я же говорю вам – грибник, – пролепетал он. – Вот и корзинка моя…

Корзинка была обычной плетенкой, без двойного дна и прочих подвохов. В ней лежали пара рыжиков, целых три подосиновика и еще какие-то грибы, с которыми ни Ландскнехт, ни Цыган не были знакомы.