Сергей Алтынов - Зона особого внимания

– Чтобы действовать с толком, нужны люди, и не с бору по сосенке, а лучшие из лучших, на хороших колесах. Собирать факты, тем более документальные, на профессионала – сам знаешь, чем пахнет… Середнячки здесь не подойдут, нужны асы.

– А вот с людьми плохо, – полковник помрачнел, – ты прав, любого не поставишь, суть даже не в квалификации, тут годится только тот, кому веришь, как себе, а сейчас времена такие, что и себе не всегда поверишь… Нет, ни одного подходящего человека под это дело у меня пока нет.

– А Сергея Сомова куда забрали? У меня ведь на нем вся разработка этого бандита держится, поскольку он молодой и пока незасвеченный, мою-то лысину, считай, все московские бандиты знают…

– Ну уж и все… Гордыня – главный грех у христиан, не забывай. А Сергей с утра отозван на суперсекретное обеспечение безопасности каких-то мероприятий по линии министерства. Скорее всего, организация охраны народных избранников от избравшего их народа. Вернется, боюсь, не скоро.

– Черт, – не сдержался Каменев. – Выходит, я пока один?

– Можешь отказаться и продолжать работать по автостоянке.

– Значит, один, – тоскливо повторил майор.

Они двинулись к машине Каменева, работы возле взорванного автомобиля и четырех изуродованных трупов для них не было.

– А кто это у тебя за рулем? – Игорь разглядел Саню Пушкарева. Тот сидел бледный, лоб влажный, рот страдальчески перекошен, ботинки в разводах – с них что-то пришлось очищать, обоняние однозначно подсказывало, что именно.

– А-а, – усмехнулся майор, – практикант из Высшей школы. Что, Саня, не утерпел, поинтересовался? Вон, в ларьке кока-кола есть, пойди хлебни и быстро назад, ехать надо.

– Я в порядке, уже хлебнул, – Саня попытался лихо усмехнуться.

– Ну вот видишь, какой кадр у тебя, и уже хлебнул. Считай, прошел обкатку, так что вы теперь самостоятельная боевая единица, важно ввязаться в бой, а там и подкрепление подойдет! Да, и вот такой момент – завтра из тюрьмы выходит Маршал. Ты же его хорошо знаешь, пожалуй, он как раз самая нужная здесь фигура. Только осторожнее с ним, вор есть вор, и место его – в тюрьме, как известно. Ну, езжайте. Помни, вечером у меня…

На Шаболовку возвращались молча. Каменев обдумывал, с чего начать непростое и непривычное дело, а Саня не решался его беспокоить.

– Саня, – тихим голосом начал разговор Каменев. – Тебя чего ко мне-то прикрепили?

– Сказали, вы опытный…

– Понятно, – майор вздохнул и снова замолчал.

«Ох, Саня, Саня… Куда же мне тебя деть?» – думал Михаил Петрович. Работа по установлению тайных связей криминального авторитета резко осложнила жизнь, и без того непростую. Ввязывать Саню нельзя категорически, это чревато катастрофой и для работы, и для Сани. Надо любыми средствами возвращать в строй лейтенанта Сомова.

– Ну, будем… – Каменев опрокинул стопку отечественной «Смирновской» на можжевельнике. В меру охлажденная, она прошла, как говорили когда-то, соколом. Закуска – маслины, маринованный чеснок, рыночные помидоры «бычье сердце» и селедочка с маслом и луком. Кто-то, может, поднимет бровь: а почему не семужка слабосоленая? Семужка, конечно, хорошо и даже прекрасно. Однако, во-первых, на ментовскую зарплату семужкой можно баловаться по редким праздникам, а во-вторых, хорошая жирная селедочка пряного посола, аккуратно разделанная, с лучком и свежим маслицем – да не уступит она семужке, и уж точно оставит позади сухую, жилистую и обычно пересоленную холоднокопченую осетрину или стерлядку. Особенно под водочку.

Громов, на правах хозяина ограничившись полустопкой, с удовольствием наблюдал за Михаилом, смакующим закуску. Их встречи на квартире у Громова, случавшиеся раз в две-три недели, а то и реже, стали традицией. Оба холостяки (Громов так и не был женат, у Каменева жена умерла несколько лет назад), они устраивали себе тихие праздники и получали от них большое удовольствие, хотя люди были совершенно разные.

Громов должен был родиться по крайней мере графом лет полтораста назад, и не обязательно в России, но ухитрился появиться на свет в приснопамятном 37-м году на Кропоткинской улице в Москве, отец – архитектор, мать – музыкант-аккомпаниатор. Он с детства любил хорошие вещи, хорошие книги, хорошую еду, когда стал постарше – интересных женщин; полковник подпускал к себе очень немногих людей. Игорь неплохо владел английским, хотя осваивал его самостоятельно: спецшкол тогда не было, а на платных курсах шла та же долбежка грамматики. Громов совмещал полезное с приятным: читал английские детективы в подлинниках, слушал живую речь на учебных грамзаписях, которые мать привозила с зарубежных гастролей.