Альберт Байкалов - Конец света отменяется

– Тогда предлагаю выполнить его условие. – Антон внимательно посмотрел на Родимова и понял: генерал думает о том же самом.

– По крайней мере, нам уже известно, что он не тот, за кого себя выдает, – кивнул генерал. – Хотя не исключен вариант, что, оказавшись на свободе, он узнает об этом. Обыск в доме настоящего Бахрома проходил на глазах всего села.

– Но ни жена, ни отец Бахрома не знают, что у нас находится не их сын и муж, – напомнил Антон. – Я просто молча ушел.

– Да, – согласился с ним Родимов. – Здесь ты хорошо сработал. Молодец.

Антон потупил взгляд. Он не любил похвалы.

– Кстати, – спохватился генерал. – А что другие боевики говорят по поводу Бахрома?

– Они утверждают, что Бахром появился в отряде за неделю до акции, как, впрочем, и большинство боевиков. Сразу вошел в доверие к командиру. Они подолгу о чем-то говорили. Худой не раз поручал Бахрому ответственные задания. Никто не знал, откуда он взялся.

– А что, в отряде никого не было из Джугурты? – нахмурился Родимов.

– Нет, – подтвердил Антон.

– Хорошо. – Родимов откинулся на спинку стула. – Как планируешь осуществлять за ним наблюдение?

– Разместить на одежде маяк, – пожал плечами Антон. – Другого варианта не вижу. На допрос его приводят в летнем камуфляже. Утепленная куртка остается в камере. Зашьем в воротник.

– А если, выйдя отсюда, он избавится от нее? – Генерал непроизвольно посмотрел назад, в окно. В просвет над мешками с песком светило солнце. – Жарко уже. Возьмет да выбросит.

– Сомневаюсь, – возразил Антон. – Скорее всего он отправится в схрон, где имеются средства связи, документы и продукты.

– Большинство боевиков жили в селах, – напомнил Родимов.

– Но не Бахром, – уверенно заявил Антон и тут же поправился: – Вернее, не человек, который скрывается под этим именем.

Питер встретил Верону ласковым солнцем, легким ветерком и знакомыми ароматами улиц. Три часа назад ее самолет приземлился в аэропорту «Пулково», а еще утром она была в пасмурном Берлине. Голова шла кругом. Верона брела по Невскому и не могла поверить: неужели она дома?! Но ожидание встречи с городом не сменила радость. Напротив, состояние было ужасным. Она приехала сюда не как человек, надолго покидавший родину и теперь жаждущий побродить по памятным сердцу местам, обнять родственников, поговорить с подругами. Верону заслали, чтобы омрачить живущим здесь людям жизнь, а может, кого-то и вовсе лишить ее. Груз вины, накопившейся за этот месяц, давил на плечи и не давал их расправить, отчего она сильно сутулилась. Вероне было страшно смотреть в глаза прохожим, она начинала волноваться, когда на ней больше, чем положено, задерживали взгляд. А стройная фигурка в джинсовой куртке и штанах притягивала взгляды мужчин. Перед отлетом из Шонефельда с ней провели эксклюзивный инструктаж. Встретивший там турок рассказал, что по приезде Верона должна снять недалеко от центра города квартиру. Обязательно не ниже третьего этажа и таким образом, чтобы хотя бы одно окно выходило на улицу. Нужно выбрать такую, чтобы между фасадом здания и проезжей частью не было деревьев. В этот же день открыть в банке счет. Речи о том, чтобы навестить родственников, не могло и быть. Он посоветовал ей звонить по городскому телефону и говорить, будто она еще в Германии. В качестве командировочных расходов ей выделили четыре тысячи евро.

Она заглянула в оторванный от объявления листок с адресом и свернула в проезд под домом. В нос ударил резкий запах мочи. Быстро миновав его, оказалась в тесном, заставленном машинами дворике. Две стоящие у мусорных баков старушки как по команде повернули к ней головы. Верона вошла в пропахший кошками подъезд, поднялась по грязной, с затертым кафелем лестнице на четвертый этаж и остановилась на площадке перед высокими двустворчатыми дверями. Еще раз сверилась с адресом и надавила на кнопку звонка. Она уже разговаривала с хозяином по телефону, и он должен был ее здесь ждать.

Дверь открыл средних лет высокий светловолосый мужчина со слегка выпирающим животиком.

– Лиза? – глядя сверху вниз, назвал он ее именем, которым она представилась. Отчего-то ей показалось, что он произнес его с удивлением. Словно сделал открытие.

– Она самая, – кивнула Верона. – А вы Максим? – вспомнила она.

– Проходите, – он посторонился.

Верона оказалась в просторной прихожей, из которой вели сразу четыре двери. Где-то сипела в унитазе вода. В воздухе витал запах коммуналки, хотя все было чисто вымыто.