Альберт Байкалов - Превентивный удар

Он исчез в комнате. Вместо него появился другой охранник. Этот был без пиджака, в белой рубашке. Под мышкой болталась кобура с пистолетом. Вскоре азиат вернулся.

– Расул ждет вас в кабинете.

Вахид едва сделал шаг, как второй охранник остановил его рукой:

– Снимите плащ.

После того как Джабраилов выполнил требование, охранник бесцеремонно обшарил его.

– Теперь можете идти.

Дальше Вахид уже шел один, без Дени.

Апартаменты эмиссара Хусейна впечатляли. До того как попасть в кабинет, они прошли несколько комнат, обставленных дорогой мебелью.

Расул Гаджиев сидел за огромным письменным столом, на котором стоял ноутбук. Это был рослый чеченец с аккуратной прической и умным взглядом. Нижнюю часть лица покрывала трехдневная щетина, придавая его внешности определенный шарм.

– Здравствуй, Вахид, – Гаджиев поднялся из-за стола и махнул рукой азиату, давая понять, чтобы тот оставил их. – Ты искал со мной встречи, – дождавшись, когда охранник выйдет, продолжил он. – Я тоже хочу пообщаться с человеком, который совсем недавно был на моей родине.

– Я бы не сказал, что это было вчера, – Вахид пожал плечами, оглядывая интерьер. – Некоторое время я жил в Москве. Там у меня бизнес.

– Проходи, садись, – Гаджиев указал рукой на кожаный диван между двумя окнами, небрежно зашторенными тяжелыми синими портьерами.

Вахид сел. Расул расположился в кресле напротив. Между ними на низком столике стояли фрукты.

– Я слышал, ты из Центороя? – спросил хозяин апартаментов.

– Да, – подтвердил Вахид, – там родился. Жена тоже оттуда.

– Как сейчас дома?

– Плохо, – Вахид сокрушенно вздохнул. – Телевидение неверных работает во всей Ичкерии. Вы же знаете, там один разврат. Чего стоят эти шоу! Посмотрите, – он вынул портмоне, в котором были фотографии его семьи. – Здесь мой сын и отец. Это, – он ткнул пальцем в следующую, – дом, где они живут. А здесь моджахеды моего брата, – он переложил наверх фото обвешанных оружием боевиков.

На ней при помощи компьютерного монтажа было помещено изображение завербовавшего Гаджиева офицера. Из семи мужчин трое имели славянскую внешность, но Вахиду так и не сказали, кто из них этот человек. Просто предупредили, что, показав снимок, нужно сказать фразу: «А это Алихан».

От этих слов Гаджиев повеселел:

– Я так и думал, – он откинулся на спинку кресла и уже с иронией во взгляде посмотрел на Вахида. – Как только мне сказали о людях из Чечни, которые ищут встречи со мной, сразу подумал, что наверняка из разведки.

– Здесь можно говорить? – едва слышно спросил Вахид.

– Да, – успокоил его Гаджиев. – Я специально выбираю этот отель. Здесь собственная служба безопасности, специально оборудованные комнаты и особый режим. Если двери неприкрыты, а с другой стороны кто-то находится, мигает вон та лампочка, – он показал на едва заметное свечение в напольных часах. – Постоянно работают генераторы шумов, а в стенах – специальные устройства, выдающие сигнал при появлении «жучков». Иногда здесь останавливаются президенты. Самое смешное, я выбрал эту гостиницу для того, чтобы обезопасить себя от своих же стукачей. Когда Хусейн начинает ругать за расточительство, ссылаюсь на вездесущее ГРУ. Это действует на него магически. Знал бы он, кто его правая рука. Ладно, – он посмотрел на часы. – Давай о деле.

– Нас интересует, известно ли вам что-то о химической лаборатории на территории Колумбии?

– Хорошо работаете, – Расул с восхищением цокнул языком. – Известно. Она расположена в самых дебрях этой страны. Практически в Амазонии. Сто с лишним километров от границ Перу и Бразилии. На реке Какета. Район контролируется партизанами и вооруженными отрядами, подчиняющимися наркобаронам. Действовать через правительство этой страны бесполезно. Ни они, ни американцы, которые сейчас проводят там крупномасштабную операцию по ликвидации плантаций коки, не смогут повлиять на ситуацию. Даже их угрозы сбивать все неопознанные самолеты ни к чему не привели. Больше говорят. Все химикаты для производства наркотиков доставляются из Штатов. А это тонны кислоты, щелочи и других ингредиентов. Значит, можно ввозить и любые другие вещества и в каких угодно количествах. Неужели, если бы захотели, не прекратили бы этого безобразия? Поэтому Хусейн посчитал, что там наиболее благоприятные условия для производства не только отравляющих веществ, но даже и атомной бомбы. К тому же все представители международного терроризма выделили на это деньги. Хусейн озолотился. На лабораторию он дает мизер от того, что поступает на его счета. Даже если ничего не получится, он сильно разбогатеет.