Андрей Дышев - Плацдарм по бросовой цене

По лицу женщины скользили разноцветные блики от неоновых ламп, и мне казалось, что выражение на нем меняется с клоунской быстротой.

– У брата не возникло никаких проблем при покупке острова? – спросил я, время от времени поглядывая на лоджию, где, как в театре теней, маячил профиль Влада.

– Он не посвящал меня в свои дела, – ответила Жоржет. – И вообще, Генри довольно скрытный человек, и если бы у него случились неприятности, то все равно я не узнала бы об этом. Лишь один раз, на приеме по случаю семинара эпидемиологов, я спросила у брата, как идут дела с приобретением острова. Он, усмехнувшись, как-то странно ответил: «У меня такое ощущение, что я покупаю троянского коня». Тогда я не придала особого значения этой фразе и вспомнила о ней только тогда, когда Генри пропал без вести.

– Вы можете рассказать об этом подробнее?

Жоржет, отвернувшись от меня, выпускала дым через опущенное окно. На лоджии, рядом с орлиным профилем Влада мелькнул тонкий женский силуэт. Оказывается, у нас были гости!

– Было много странных совпадений, – произнесла Жоржет медленно. – Тогда, во всяком случае, они казались мне странными. Генри собирался высадиться на острове с большой командой, куда входили геологи, медики, экологи, словом, представители заинтересованных компаний, в союзе с которыми Генри намеревался строить медицинский центр. Но неожиданно он получил письмо от какого-то господина, представляющего «Гринпис» в том регионе Тихого океана, где находится Комайо. Этот господин просил Генри о встрече в открытом море, чтобы передать ему какие-то очень важные документы, касающиеся острова.

Жоржет сделала паузу, покачала головой.

– Я узнала о том, что Генри собирается выйти в море в одиночку, только за час до его отплытия. Брат был весел, очень оживлен, и отговаривать его было совершенно бессмысленно… К вечеру этого же дня связь с яхтой прервалась. Потом начался шторм.

– Это письмо у вас? – спросил я.

– Да, оно у меня дома.

– Вы его показывали кому-нибудь? Скажем, полиции?

– Я бы показала его полиции, если бы она заинтересовалась исчезновением Генри как происшествием криминального характера. Но там мне ответили, что Генри вышел в море, игнорируя штормовое предупреждение, и потому мне следует обратиться в службу спасения.

– А господин из «Гринписа» когда-нибудь еще напоминал о себе?

– Нет. Он не напоминал… Извините, я хочу что-нибудь выпить, но боюсь выйти из машины. Я уже всего боюсь.

Я понял ее, открыл дверь и вышел наружу. В ночном кафе я купил охлажденное шампанское и прихватил два бокала. Влад, по-моему, неплохо проводил время с девушкой, но я не задумывался над тем, кем была гостья – проституткой или честной соседкой по гостиничному этажу. Жоржет увлекла меня своим рассказом настолько, что я потерял счет времени, и Влад, если бы у него было не столь легкое отношение к моей свободе и моим запискам, давно бы поднял тревогу и объявил розыск.

– Откройте его на улице, – сказала Жоржет устало, глядя на бутылку шампанского в моих руках. – Иначе вы обольете мне костюм.

Она пила маленькими глотками, словно боясь обжечься, или же нарочно тянула время, чтобы собраться с мыслями.

– Неделя поисков ничего не принесла, – продолжала она. – Спасатели выловили лишь пробковый круг с яхты Генри. У матери было слабое сердце. Она слегла в больницу и через несколько дней умерла… Я сама не знаю, зачем обо всем этом рассказываю вам.

Опасаясь, как бы Жоржет снова не замолчала и не высадила меня из машины, я взялся за бутылку и долил в бокал шампанского.

– Шторм, в который попал ваш брат, действительно представлял опасность для яхты? – спросил я.

Жоржет думала о другом, она не расслышала меня, и мне пришлось повторить вопрос.

– Генри увлекался яхтами с самого детства, – произнесла она, рассеянно глядя на полный шампанского бокал и не зная, что с ним делать и куда поставить, чтобы не пролить. – Он был вице-президентом национального эквадорского яхт-клуба, в море чувствовал себя лучше, чем мы с вами в машине. А шторм… Подобные штормы в период дождей – самое обычное дело, они случаются по два раза на неделе, и для Генри, с его опытом и смелостью, они были детской забавой. Я не верю, что пятибалльная волна могла причинить яхте непоправимый вред… Я и тогда не верила, а теперь просто уверена, что на Генри напали.

– А почему вы уверены?

– Вы разве не догадываетесь? – спросила Жоржет, вскинув глаза. – Вы задаете такие вопросы, будто прикидываетесь наивным мальчиком!