Валерий Карышев - Девять граммов на весы Фемиды

– И что нам теперь делать? – спросил Костров. – Что мне делать с моими кадрами, которые находятся на секретном внедрении в преступных группировках?

Начальник пожал плечами:

– Сам не знаю, инструкции по этому поводу нет. И вообще, я не то что про твои кадры, я про себя не знаю, где работать буду. Кстати, как и ты…

Костров повертел в руках опустевшую рюмку. Начальник тут же налил снова.

– Ладно, давай еще выпьем, – сказал он, – помянем доблестный РУБОП!

Выпили, не чокаясь. Через какое-то время Олег Костров вышел из кабинета начальника.

В этот же день он вместе со своими друзьями здорово напился.

В просторном кабинете следственного управления Генеральной прокуратуры стоял один стол и несколько кресел. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, высокий, с темными волосами, зачесанными назад. Человек был в гражданской одежде – темном костюме, темной рубашке с черным галстуком. Он внимательно посмотрел на вошедших и, кивнув, пригласил их сесть.

– Документы у вас есть, кроме пропусков? – спросил следователь.

– Конечно, – адвокат достал свое удостоверение.

– А ордер?

– Конечно, ордер тоже есть. – Адвокат протянул следователю листок.

– Странно, – покачал головой следователь, – ваш клиент проходит как свидетель, и адвокат ему не полагается.

– Но согласно Уголовно-процессуальному кодексу, – начал адвокат, – иметь адвоката ему не запрещается.

– Это так, – согласился следователь. – Но вы понимаете, что в данном случае вы не можете давать ему никаких советов?

– Почему же? Я могу оказывать консультации по тем статьям, которые вы будете называть и которые будут ему непонятны.

– Это пожалуйста, против этого возражений нет. А теперь небольшая формальность, – и следователь протянул Козыреву листок с компьютерным текстом. Адвокат взял листок и прочел: «Подписка о неразглашении». Дальше шел стандартный текст, который говорил, что, согласно УПК, а также УК, разглашение материалов уголовного дела карается нормами Уголовного кодекса. Адвокат достал ручку.

– А как быть с такой информацией? – неожиданно спросил он и вытащил из папки ксерокопии газетных заметок.

– Что это? – спросил следователь.

– Это заметки, которые напечатаны в сегодняшних газетах. Здесь говорится не только о задержании оперативника Малькова, но его сделали обвиняемым, так как написали, что он вымогал деньги у банкира. Как быть с этим?

– Но, как мне известно, – уточнил следователь, – вы не являетесь адвокатом Малькова?

– Почему же? – И адвокат достал второй ордер. – Вот ордер на защиту Малькова. Его родственники обратились ко мне.

Козырев заметил, что следователь очень удивился такому повороту событий и даже немного заволновался.

– Как же вы можете защищать двоих? – спросил он.

– Но вы же сказали, что один из них – свидетель, а второй – подозреваемый. Насколько мне известно, здесь нет противоречий.

– Но он еще никаких показаний не давал, ваш подопечный, – я имею в виду Малькова…

– Это хорошо. Значит, я могу быть защитником двоих. Почему нет?

– В принципе, закон не запрещает вам этого делать. Я не против. Только вот что – дайте, пожалуйста, мне еще раз ваше удостоверение!

Адвокат протянул ему книжечку. Следователь Барсуков подошел к столику, стоящему в углу, где находились компьютер, принтер и ксерокс, и сделал копию.

– А это еще зачем? – спросил адвокат.

– Пусть в деле будет.

– Так я не получил от вас ответа, – продолжил адвокат, убирая в карман удостоверение, – почему материалы следствия, за которые, кстати, защитник дал подписку о неразглашении, уже попали в прессу?

Барсуков помолчал, затем усмехнулся и сказал:

– Понятия не имею! У нас, в Генеральной прокуратуре, существует пресс-служба. Может быть, от них, а может, от журналистов… Ведь задерживали его не мы, а ФСБ. Наверное, они дали такую информацию. А что, вы собираетесь жаловаться?

– Нет, пока не буду. Но в дальнейшем, если суд состоится, мы это используем.

– А вы что, думаете, что суд не состоится? Обязательно состоится, я вас уверяю! И ваш подопечный получит большой срок. Сколько там, в статье Уголовного кодекса, ему грозит?

– Много, свыше десяти лет. Но еще не факт, что он этот срок получит. Я так думаю, что в каждом деле – и вам это должно быть хорошо известно – всегда есть нарушения и упущения со стороны обвинения. А задача защитников – эти упущения находить и обыгрывать на суде.

– Ну-ну, – усмехнулся следователь, – когда-то я тоже был таким же наивным…