Николай Леонов - Закулисные интриги

– Не приближайтесь! – министр отступил на шаг назад. – Иначе я буду стрелять.

– В обоих сразу? – Гуров недоверчиво прищелкнул языком. – Я очень сомневаюсь, что вы обладаете такой уж безукоризненной реакцией. Смиритесь с поражением, Аркадий Михайлович. Опустите пистолет, и мы поговорим. Нам уже все известно. Меньшинский и Михайлов дали показания. – Заметив, как лицо Брызгунова исказилось в гримасе отчаяния, полковник добавил: – Да-да, и Михайлов тоже. Мы знаем, что убийство Равца – это ваших рук дело...

– Вы не понимаете! – взвизгнул министр. Он все еще целился в сыщиков из пистолета, переводя ствол то на одного, то на другого, но несложно было заметить, что рука у Аркадия Михайловича дрожит. – Вы ничего не понимаете. И вряд ли когда-нибудь поймете...

– Да, уж куда нам, недалеким, – печально молвил Крячко.

Брызгунов бросил в его сторону испепеляющий взгляд.

– Я не собирался убивать Юрочку! – продолжал выкрикивать он. – Не собирался! Я любил его, а это... Это вышло случайно!.. Он сам хотел разнообразить наши интимные отношения. Я был против!.. Это была идея Юры, и он же за нее и поплатился!

– Успокойтесь, Аркадий Михайлович... И опустите пистолет. Я последний раз предупреждаю вас...

– Идите к черту! И со своими успокоениями, и со своими предупреждениями. Вы хоть понимаете, что значит потерять любимого человека? Нет, не просто потерять, а собственноручно убить его. Вам когда-нибудь приходилось делать в своей жизни что-нибудь подобное?

– Нет, не приходилось, – вынужден был признать Гуров. – Но мы прекрасно понимаем...

– Ничего вы не понимаете! – крик Брызгунова эхом заметался между стен кабинета.

Крячко слегка повернул голову к напарнику и негромко произнес:

– Он меня достал, Лева. Послушать его, так мы – полные ослы и вообще ничего не понимаем в этой жизни. У меня начинает развиваться комплекс неполноценности. – И, вновь взглянув на Брызгунова, Станислав гаркнул: – Бросай пушку, козел!

– Я все потерял... – Аркадий Михайлович словно и не слышал обращения в свой адрес. Он отступил еще на один шаг назад. – Все!.. И вы не вправе судить меня. Только не вы!..

– Считаю до трех!

– Последние дни я даже не жил, а просто существовал. По инерции... Это ужасно.

– Раз!.. Два!..

Брызгунов не стал ждать, когда Крячко произнесет цифру «три». Сделав еще один последний шаг назад и соприкоснувшись задом с краем стола, он грустно улыбнулся, развернул пистолет дулом к себе, вставил его в рот и быстро нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Крячко поморщился.

– Твою мать! – с чувством произнес он, опуская пистолет. – Подумать только! Жил, как хрен знает что, и вдруг такая красивая смерть. Эффектно. Как в кино.

Гуров предпочел промолчать. Он наблюдал за тем, как тело Брызгунова, сотрясаясь в предсмертных конвульсиях, сползло на пол вдоль стола и замерло в неестественной позе. Все было кончено.

– Ну, и что теперь? – вновь подал голос Крячко. – Дело, надеюсь, закрыто? Я домой хочу, Лева. У меня нога болит. Мне бы в кровать...

– Может, тебе к врачу обратиться?

– Сам обратись. У тебя вид, как у мясника.

В последний раз бросив взгляд на тело министра, Гуров убрал «штайр» в наплечную кобуру. Развернулся лицом к выходу.

– Ты идешь, инвалид?

Крячко снова оперся о плечо товарища. Так же неспешно они направились по коридору в обратном направлении. Вышли через центральную дверь, миновали участок и, оказавшись за воротами, приблизились к стоящему на спущенных колесах «Пежо». Гуров помог напарнику забраться в салон.

– Как же мы поедем? – пробурчал Крячко. – На ободах? Может, позаимствуем у ребят джип? На время? Он в хорошем состоянии...

Не слушая причитаний напарника, Гуров отстегнул от пояса мобильник, набрал номер и отошел в сторону. Станислав расслабленно откинулся на спинку сиденья. Выудил из кармана пачку сигарет, достал одну и закурил. Слегка повернув голову, он выпускал дым в приоткрытое окно.

Гуров присоединился к нему через пару минут.

– Я вызвал наряд, – сказал он. – Мы ведь не можем оставить здесь все, как есть, Стас. Так что дождешься ребят и обрисуешь им вкратце ситуацию. Заодно и попросишь их подбросить тебя до города. Мой «Пежо» действительно непригоден для передвижений. Я вернусь за ним потом.

– Эй-эй! – Крячко едва не поперхнулся табачным дымом. – Я чего-то не понял. Ты что, уезжаешь, а я остаюсь?

– Ну, какой смысл толкаться тут вдвоем? – невозмутимо откликнулся Гуров. – Достаточно будет и одного. А я ранен. Видишь, в каком состоянии моя рука? Мне нужно в больницу. К тому же ты мой должник. Один раз. Так что не скучай, Стас. – Он лукаво улыбнулся и направился к джипу. Уже забираясь в салон, обернулся. – Кстати, на всякий случай приглядывай за домом. Мало ли что... Вдруг там кто-нибудь еще затаился. Мы ведь не осмотрели все комнаты.