Сергей Самаров - Человек без лица

Тот лежал в боевой позиции, как на учебном стрельбище, прижав приклад, обмотанный тряпкой, к щеке. Похоже было, что целился. А если целится, значит, нашел мишень. Единственные мишени в этом месте – это товарищи Сохно. Товарищей своих следует охранять и защищать.

– Выспался? – громко спросил подполковник, уже подставив острие ножа к позвоночнику моджахеда и придавив тому крестец коленом. – Пора просыпаться. Конечная станция!

И двумя руками надавил на тяжелую рукоятку, пресекая желание боевика перевернуться вместе с автоматом.

С его оружием он поступил точно так же, как с первым. Только в ельнике не было возможности размахнуться, чтобы разбросать детали далеко, и часть из них, самые мелкие, Сохно взял с собой, чтобы выбросить по дороге к следующему противнику. Что следующий тоже свернет с общей тропы, он не сомневался. И лишь немного ошибся…

К счастью, он заметил боевика раньше, чем тот его. «Чеху» не надо было отходить с тропы далеко. Два сугроба, наметенные на камни в шаге от тропы, создавали естественное укрытие с отличным обзором всего склона. Беда только в том, что сам обзор ничего не давал из-за общей никакой видимости. Погода оказалась на стороне спецназовцев.

Сохно увидел ноги боевика, почти достигающие тропы. Он даже не сразу понял, что это ноги, а не два бревна, неизвестно откуда сюда принесенные. Но бревна обычно не имеют привычки шевелиться. Одна же нога искала более удобную позу. Верхняя половина туловища вместе с головой спряталась за сугробами, и оставалась невидимой для Сохно, как и он сам оставался невидимым для боевика. Но, чтобы подойти на дистанцию удара, подполковнику пришлось, пригнуться, и последние пять метров преодолеть для разнообразия гусиным шагом, поскольку по-собачьи он уже ходил. Но в выборе оружия разнообразие уже было ни к чему, и Сохно снова воспользовался саперной лопаткой. На сей раз даже разговаривать не стал, а нанес удар молча, опасаясь, что два оставшихся боевика не успели отойти слишком далеко. Да отходить далеко у них и надобности не было, поскольку дальше шел излом хребта, и они бы просто потеряли из видимости склон, на котором застряли спецназовцы.

Осмотревшись и оценив обстановку, теперь уже Сохно не стал задерживаться для разборки автомата, а просто отбросил его в кусты подальше от тропы. И прикинул, какую позицию предпочел бы занять он сам. Сам он предпочел бы спуститься по склону, чтобы, воспользовавшись подступившей теменью, подойти к противнику как можно ближе и лишить того возможности маневра. Пройдя еще десять шагов по следу оставшейся пары боевиков, он убедился, что так поступили и они. И только после этого включил свой «подснежник».

– Рапсодия! Я – Бандит. Отзовись.

– Я Рапсодия. Ты где?

– Над вами. Спускаться не решаюсь. Передо мною начали спуск двое оставшихся боевиков. Не попадите в меня.

– Мы их не видим.

– Спускаются чуть левее. Сместитесь на десять метров и раскройте объятия. Скоро должны быть на линии.

– Спрячься за камни. Мы работаем.

Сохно хорошо знает, что такое война, и понимает, что такое оказаться на линии огня, тем более огня своих товарищей. И потому без сомнений устроился, прислонившись спиной к большому валуну, заодно и от ветра спрятавшись, поскольку пули в данной ситуации будут лететь прямо по ветру.

Но отдыхать ему долго не пришлось. Выстрел он услышал, только не снизу, а со стороны. Ветер успел отнести звук, тем не менее он достиг ушей подполковника. А сразу за выстрелом раздалось и несколько совсем уже едва уловимых ухом автоматных очередей. Настолько слабо уловимых, что мало тренированное ухо могло бы принять их за игру ветра среди камней и кустов. Полковник снова подал сигнал о приближении противника. Но ответный огонь, как сразу определил Сохно, выглядел уже серьезнее, чем точно такой же огонь совсем недавно. Боевики шли большой группой.

– Рапсодия, я же говорил тебе, что глухо завязнем.

– Это я тебе говорил. Что случилось?

– Полковник опять кого-то подстрелил. Но ответили ему из многих стволов. Большая группа идет. Пора, мне кажется, брать полковника в охапку и сматываться…

– У тебя гранаты есть?

– Пара штук осталась. И у убитых есть. Я понял тебя…

– Да, ставь «растяжки»…

И сразу же за этим раздалась автоматная очередь, отчетливо донесшаяся через наушник. Полковник Согрин стрелял в приблизившегося противника. «Винторез» Кордебалета промолчал. Должно быть, стрелять уже стало не в кого.