Сергей Самаров - Имя приказано забыть

– Американцев подавайте, – со знанием дела потребовал Сохно. – Стопроцентных. С Вьетнама с серьезными американцами не встречался. Соскучиться успел.

В свое время во Вьетнаме отдельная мобильная группа тогда еще старшего лейтенанта Согрина провела несколько успешных операций. В группу тех времен входили пятнадцать офицеров. Сейчас в живых остались четверо. Двое служат вместе с Согриным, Слава Макаров служит где-то то ли в Интерполе, то ли в спецподразделении ООН… Остальные погибли в разных концах планеты, не дослужив до пенсии, на которую трое оставшихся собирались уйти после окончания нынешней операции.

– Американцев тебе придется охранять больше, чем Абу Обейду, – сказал Согрин. – Я предупреждал, а ты настраивайся.

– От такого настройства сплошное расстройство, а не служба в боевом элитном подразделении, – посетовал Сохно. – Это как собаку заставить любимую кость охранять, и не разрешать трогать. У меня, как у собаки, уже челюсти сводит.

– Внимание! – подал голос Кордебалет. – Абу Обейда снялся. Может, мне сдвинуться вперед? До самого поворота в соседнее ущелье?

– Гуляй, – согласился Согрин. – Только осторожнее, не спугни американцев. Их в темноте можно с кем-то спутать.

– Здесь дубы не растут, – прокомментировал Сохно. – Для них высоковато. Дубы – чуть ниже, и где камней поменьше.

– Толя, – скомандовал полковник, – выдвигайся по своему склону. Не выходи из зоны связи. Обейда будет стараться контролировать тылы, поскольку в тылах стреляли. С тыла пойду я один. Кордебалет далеко впереди, ты, как самый крупный специалист по охране – чуть-чуть впереди.

– Понял, двигаю.

– У меня аккумулятор в бинокле совсем садится, – предупредил Согрин. – Буду идти за Обейдой вплотную. Не спутайте меня с чужим. Девчонка только мешается.

Началось самое сложное в операции – ночное наблюдение при малой эффективности приборов ночного видения. Если у Сохно еще был трофейный китайский бинокль, в котором неизвестно на сколько часов осталось заряда аккумулятора, то у Кордебалета полностью сел заряд в «тепловизоре», почти полностью сел заряд в собственном ночном прицеле «винтореза», у Согрина заряд в бинокле настолько слаб, что он предпочел его оставить на крайний случай. В такой ситуации не захочешь, а придется передвигаться к противнику на минимально допустимом расстоянии, то есть работать за гранью риска.

Хорошо еще, что расстояние до поворота в соседнее ущелье невелико и месторасположение этого поворота известно. Мала вероятность потерять группу Абу Обейды совсем, даже если потеряешь ее на время из вида.

Согрин, памятуя о недавней участи китайцев, не пожелал идти по следу группы, имеющей в своем составе опытных минеров и способной оставить после себя и мины-ловушки, и простые «растяжки», которые ночью особенно опасны из-за своей незаметности. Днем ожидаешь увидеть растяжку под ногами, спрятанную в траву. Хотя тоже не всегда увидишь… Ночью же такую растяжку вообще заметить невозможно. Плюс верхние «растяжки». Смотришь под ноги внимательно, ветку дерева, перекрывающую проход, отклоняешь, и получаешь взрыв над головой. И потому полковник двинулся во склону, чуть ниже того уровня, которым передвигался раньше. Но здесь идти оказалось намного сложнее, чем по дну ущелья. И не только потому, что склон был крут, и правую ногу постоянно приходилось держать согнутой в колене, а левую чаще, чем обычно, использовать, как опорную. Такая ходьба утомляет быстро, но еще больше утомляет необходимость петлять, как заяц, когда он следы путает, и огибать или непроходимые заросли, или мелкие языки осыпей, способные снова начать сползать, и поднять шум. После любого шума за спиной Абу Обейда, и без того настороженный, обязательно устроит засаду. В темноте нарваться на засаду легко. И практически невозможно среагировать на пулеметную очередь, которой тебя встретят. Именно пулеметной, а не автоматной, потому что в ночной засаде всегда ручной пулемет, если он только есть в наличии, играет первую скрипку из-за того, что дает меньшее рассеивание пуль при очереди, следовательно, имеет большую способность к поражению. Но, даже если не шуметь, следует иметь в виду, что Абу Обейда всегда славится чрезвычайной осторожностью в действиях. И эта привычная осторожность может также заставить его выставить засаду. И потому следует не только самому пробираться по возможности тихо, но и присматриваться к тому, что впереди, с троекратным вниманием.