Сергей Самаров - Молчание солдат

– Прекрасно! Такое подключение сразу зарегистрирует центральный компьютер, и нам из Лиона дадут на проверку «зеленый свет»... То есть мы вступаем в дело на законных основаниях и начинаем тесно сотрудничать с Юрием Петровичем...

– Кто ждет Ангела с Дым Дымычем? Что происходит? – спрашивает Мочилов, оглядывая по очереди интерполовцев. – Это как-то касается наших дел или вам своих до пенсии хватит?

Басаргин серьезен.

– Это напрямую касается наших дел. Номер Пулата взяли на контроль, как мне кажется, после того, как он звонил Сохно и передал ему сведения на Имамова и Раундайка. Или даже раньше, когда сам Сохно звонил ему с просьбой навести справки. Но это едва ли, потому что тогда непременно взяли бы на контроль и наш городской номер. А его пока не взяли. Пока нам известно лишь немного, но будем исходить из этого... Значит, кто-то в России тоже имеет спутники, которыми пользуется довольно активно. И это, мы знаем, не ФСБ... Доктор, задай вопрос относительно странных генералов другому генералу – Астахову. И не забудь поинтересоваться спутниками. Его это заставит действовать активнее.

Доктор набирает номер. Долго слушает длинные гудки.

– Нет на месте... Свяжемся позже... Или сам позвонит... У него аппарат фиксирует все входящие звонки... А что будем делать сейчас? Пулат ждет...

Лица и глаза – это абсолютно разные вещи... Как человек Востока, воспитанный в умении читать одно по лицам и совсем иное по глазам, Руслан Вахович Имамов знает это прекрасно. Лица почти спокойно улыбаются, источая благодушие, чуть не благодарность за гостеприимство. У всех, кроме сопровождающего арабов чеченца. Этот не умеет за собой следить, он открыт, как настоящий ичкериец-воин, готовый идти без страха и сомнения напролом. И тем горд, почему и не понимает своей ограниченности. Руслан Вахович уже узнал его. Этот парень раньше служил у Хаттаба и входил в число особо доверенных лиц Иорданца. Узнает Имамов и остальных. Тех, что улыбаются и напряженно смотрят. А суженные зрачки говорят именно о тайном внутреннем напряжении. Когда зрачки расширены, человек всегда возбужден или испуган, но, во всяком случае, он согласен в любом качестве раскрыть себя, как раскрывает глаза. А вот суженные зрачки – признак тайных мыслей, старательно спрятанных за занавеской улыбки. Рисовать на лице улыбки восточные люди умеют мастерски...

– Мы пришли передать тебе добрые слова от нашего общего друга и его пожелания помощи неба в делах твоих. Будь здоров и удачлив, а об остальном Аллах позаботится... – говорит старший из гостей, и Руслан Вахович с легкой улыбкой кивает в такт его словам. – Как твое здоровье? Как здоровье у членов твоей семьи?

– Наш общий друг отлично знает, что у меня нет семьи. Я когда-то слишком много внимания уделял работе, надеясь потом, в неопределенном будущем, подумать и о себе, а времени на это всегда не хватало...

– Прости. Я не хотел напоминать тебе о твоей беде. Это случилось непреднамеренно. Но все мы слишком много думаем о делах и мало внимания уделяем своим семьям... Впрочем, у меня тоже, если ты знаешь, семьи нет. Моя жена и дети погибли, когда американцы бомбили Афганистан...

– Прости, – точно той же фразой отвечает Имамов, – я не хотел напоминать тебе об этом...

Приносят чай. Заварили в чайнике. Перед гостями ставят не кружки, а пиалы. Чай в самом деле хороший, и гости, промерзшие в дороге, пьют его охотно, принимая в себя тепло и терпкость. Чай разливает радист, потому что охранники должны заниматься своим делом. Им они и занимаются. Причем именно так, как следует это делать. Стоят в стороне, кажется, что невнимательно по сторонам смотрят, но Руслан Вахович сам учил их так вести себя. Пусть гости думают о плохих телохранителях. От плохих телохранителей ждут плохой службы. На самом деле они хорошие телохранители и в любую секунду готовы вскинуть автомат, чтобы дать короткую прицельную очередь. Кто думает о противнике плохо, кто чувствует свою победу заранее, тот чаще бывает в проигрыше. Это закон...

– Судя по кончику твоего носа, – говорит Имамов старшему гостю, – вы держите путь издалека. В это время года кончик носа может служить показателем высоты перевала, который пришлось преодолеть.

– Чем тебе не нравится мой нос? – непонимающе спрашивает араб.

Все правильно, он сам еще и не чувствует. Зеркало воин с собой не носит. Не доводилось много дней в него заглядывать. А в горах мороз, особенно по ночам, кусачий. Кончик носа араба слегка покраснел, и облупливается кожа. А он этого не чувствует. А если и чувствует, то не придает значения такому пустяку.