Сергей Самаров - Не дать смерти уйти

Я слегка склонил голову, словно поблагодарил слушателей, и сел на свое место… Судя по реакции, моя речь произвела впечатление. Но это меня не радовало. Теперь вся надежда на то, что никого из боевиков с территории России не выпустят. С деньгами, без денег ли – но, самое главное, с информацией о том, как можно использовать америций. Ведь большинство из них раньше и не знали, что существует такой металл. Зато знают теперь, и могут заняться его поисками. А еще, хочется верить, что из страны не выпустят контейнер с металлом… Впрочем, в этом я уверен, хотя тот же Ачемез и Мовсар уверены в обратном. Они задумали какую-то комбинацию, но они не знают, что у федеральных сил есть такое мощное средство слежения, как космическая разведка.

Ачемез вытащил из портфеля и положил на стол деревянную дощечку и молоток, тоже деревянный, и довольно красивый, резной. Подумал несколько секунд, и стукнул молотком по дощечке, привлекая внимание.

– Аукцион начинается. Лот у нас – один. Первоначальная цена – пять миллионов долларов. Каждый шаг в торговле не менее пятидесяти тысяч долларов. Итак, начинаем: продается контейнер с америцием. Кто готов заплатить за него три миллиона долларов…

– Четыре миллиона… – сразу раздался голос с дальнего ряда стульев. Человек говорил по-английски, и я смог понять его.

Потом заговорили другие. Арабских числительных я не знал…

На улице уже стояла глубокая ночь…

Сколько себя помню, во мне жило только одно стремление – побеждать. Вообще-то это трудно – проигрывать с ростом «двести минус один" и имея специальную подготовку. Самолюбие не позволяет отдать победу кому-то другому. Самолюбия во мне много, это я знаю…

Помню, в детстве, когда я начал заниматься боксом, но ничего еще на ринге не умел, в отсутствие тренера меня на занятиях прилично избил парень, который был на полторы головы ниже меня, да и физически намного слабее. Я просто попасть в него не мог. А он уклонялся и бил, уклонялся и бил. Меня обида брала, я лез вперед, а он бил… Будь тренер в зале, он, конечно, не поставил бы меня в пару с противником, который намного меня подготовленнее, который имеет уже практику и природную злость, доставляющую ему удовольствие от избиения здоровенного новичка. А я ничего сделать против парня не мог. Я просто не мог догнать его на ринге, а если догонял, то он легко от меня уходил. И уходил, успевая нанести удар. И в глазах его я видел самоуверенность и насмешку. И радость видел. И тогда, не совладав с собой, я просто врезал ему между ног… Вот в этот момент насмешка в его глазах потухла. И кончилась моя боксерская карьера… Физически избиение я выносил, но не смог вынести избиение моральное. Но я остался победителем. Хотя из школы бокса меня выгнали…

Сейчас я снова чувствовал себя морально избитым. Я многих чеченцев знаю. Тех, кто чувствует себя сильным. У них всегда самоуверенный и чуть-чуть презрительный взгляд. И в этот раз они будут смотреть в мою сторону самоуверенно и с насмешкой. У них сейчас сил больше, но, тем не менее, я сумел бы занять такую оборону, что не пропустил бы ни одного… Я бы сумел уничтожить их всех, заманив на узкую тропу и забросав гранатами из «газонокосилки». Зря, что ли, вертолет перегружали, я два ящика гранат припас… В каждой гранате по двести осколков… На всех с избытком хватит, если стрелять умело.

Но приказ категоричен. И я понимаю, что это не приказ подполковника Разина, это приказ сверху, из Москвы. А потом, когда будут подводить итоги операции, в рапорте наверняка будет сказано, что сборный отряд спецназа внутренних войск отступил, пропустив бандформирования к границе, и только благодаря усилиям доблестных пограничников граница была перекрыта и никому уйти не удалось…

Но мне пришлось смирить гордыню. Как человек, много лет носящий погоны, я знаю, что такое приказ… Вместе с капитаном Строевым мы полчаса колдовали над картой, дважды выходили в лес, чтобы проверить все воочию, потому что карта, даже подробная, не всегда отражает настоящее положение вещей. И нашли способ, как дать бой, потом сдвинуться в сторону и пропустить боевиков мимо себя. Опять же, под обстрелом пропустить, с потерями… Я не думаю, что они захотели бы уничтожить нас, даже имея численное преимущество. У боевиков одна цель – быстрее к границе пробраться. И они должны понимать, что любая задержка для них губительна. Но даже если и захотят уничтожить, опасаясь преследования с нашей стороны, – это еще необходимо суметь сделать… Оборону мы заняли бы плотную…