Сергей Самаров - Опасность предельного уровня

– Пыль! – переведя дыхание, ответил Кордебалет. – Полный шкаф пыли. С великим, командир, трудом держался. Только сейчас чихнул.

– Я думал, граната взорвалась, – облегченно сказал Сохно. – Молчу, снайпер ко мне лезет. С «дипломатом».

– Граната взорвется чуть позже, – сообщил Афанасьев.

– Какая граната? – не понял Согрин.

– Снайпер растяжку оставил. Когда отойдет чуть дальше, я взорву ее. Пусть считает, что кто-то сюда уже добежал, и он следы замел.

– Понял. Работай. Будь осторожен.

Предупреждение об осторожности звучит уже многие годы, что они вместе служат, и всегда как ненужная фраза. Кордебалет и так осторожность и аккуратность в работе уважает. Он подобрал стреляные гильзы, положил их в целлофановый пакетик, чтобы лишних царапин не заработали в планшете, и убрал. После этого вытащил из кармана разгрузки шнур, сделал большую петлю, которую осторожно повесил на «растяжку» снайпера, и стал спускаться с чердака, разматывая шнур вплоть до первого этажа и избегая малейшего натяжения.

– Я Бандит! «Дипломат» на ночь уложили спать под кустом. Снайпер выбрался на улицу. Иду за ним. Как дела, Шурик?

– Я уже на первом этаже. Через тридцать секунд снайпер начнет торопиться.

– Почему?

– Я «растяжку» зацеплю.

– Значит, буду догонять.

Взрыв в самом деле грохнул через тридцать секунд. Загрохотала кровля, осколки продырявили листы оцинкованного железа...

Сохно высунул голову в провал забора как раз в тот момент, когда грохнул взрыв и затрепетала кровля над бывшим домом Джабраила Алхазурова. И успел заметить, как оглянулся снайпер, удовлетворенно кивнув на дело своих рук. Доволен, похоже, остался. И заторопился, как и предупреждал Кордебалет. Пошел быстрым шагом, похожим на бег. Подполковника Сохно он, конечно же, заметить не мог, потому что смотрел поверх забора на крышу дома, да и в темноте голова подполковника с разваленным забором сливалась.

– Поскакал, родимый.

– Я Рапсодия! Бандит, если куда-то свернет, предупреждай сразу. Я вызываю первую машину. Мне как раз Султанов звонит. Его, наверное, взрыв испугал!

– Сообщу. А этот... Быстро бегает... Не хватало мне еще на стайера нарваться.

И Сохно бегом заспешил через внутреннее пространство двора к соседнему забору. Он уже знал, что здесь до самого угла нет ни одного жилого дома, более того, и за перекрестком три первых дома стоят в развалинах...

Заборы здесь делались как раз для того, чтобы загородиться. То есть чтобы не мог каждый человек перескочить через него. Сохно справедливо не считал себя «каждым». Перескочить забор для него было нетрудно, и он выполнял свой стипль-чез на такой высокой скорости, что вскоре обогнал снайпера, который все же не бежал, а шел, хотя и быстро шел. И при этом старался ступать неслышно, как привык ступать на боевой операции всегда.

Добравшись до углового дома, Сохно выглянул уже в другую сторону. Снайпер приближался к нему, но на то, что впереди, он внимания обращал мало, и подполковника боевик не заметил, хотя тот почти минуту стоял, высунувшись из-за забора. И спрятался только тогда, когда расстояние сократилось до опасной близости.

Первая машина – милицейский «уазик», стояла, должно быть, «под парами», и только команды ждала, чтобы светом своих фар напугать снайпера. Хорошо еще, что Сохно вовремя сориентировался и сумел представить, что может предпринять человек в таком состоянии. А предпринял снайпер естественное действие. Пока не попал в свет фар, он постарался их избежать, и перемахнул через забор в тот самый сад, где с нетерпением дожидался его прихода подполковник Сохно. Но дожидался подполковник по-своему, отнюдь не с раскрытыми объятиями, и потому ловко поместился между стеной и кустами, и его камуфлированный костюм давал возможность оставаться незамеченным. Даже днем заметить его, неподвижного, было бы трудно, а уж ночью, когда машина проехала, снайпер стал выбираться в другом месте и бедром задел плечо подполковника. Сохно удержался и не выматерился, и потому снайпер благополучно остался в живых...

Майор Султанов сумел себя перебороть и не побежал к забору, чтобы добраться до чердака, где засел снайпер, как поступил бы в другой остановке. В другой обстановке и из хорошего пистолета он смог бы, пожалуй, и в само слуховое окно попасть, поскольку стрелком был отличным, но сейчас и вооружен майор был только пистолетом Макарова, для таких действий не созданным, и знал, что снайпера следует «отпустить». И потому он «комедию ломал», делал вид, что прячется от возможных выстрелов за косяком и за дверью, зная, что таких выстрелов не последует, и показывал, что пытается все же «из-под огня» тело вытащить. Жена Хамкоева от выстрелов не пряталась, и помогала майору. Вместе они смогли перетащить капитана через порог, где он благополучно поднялся на ноги.