Сергей Самаров - Операция “Зомби”

Конечно, любая организация, когда строит планы на расширение, пожелает иметь среди собственных членов генерала ФСБ. Только этот генерал должен быть или единомышленником, или чем-то сильно испачкан, чем могут пользоваться шантажисты. Но если он опять же предоставил свои документы, если Ангел захвачен, то какую работу он может выполнить, какую может принести пользу? Скорее всего, дело Ангела – только предлог. Генерала хотят использовать шире.

«Длина рук» организации дает возможность предположить, что солидных величин здесь может быть немало. Как они попали сюда? Так же, как и Легкоступов? Или у каждого своя дорога? Конечно, как оперативник с опытом, он понимает, что принудить к сотрудничеству – это только первый шаг. Сотрудничество только тогда может быть действительно плодотворным, когда оно добровольно. Значит, его постараются перевербовать. Или же чем-то испачкать так, что будет потом стыдно в глаза людям смотреть, не говоря уже о том, чтобы посмотреть в глаза закону.

Со вторым следует быть осторожнее. С первым спешить не следует. Но постепенно можно и поддаться перевоспитанию. Иначе нет смысла его пребыванию здесь.

– Подъезжаем, – сообщил Андрей.

Легкоступов стал смотреть вперед. Машина ходко бежала по асфальту, не чувствуя под своей тяжестью неровностей дороги – заметное преимущество джипов и слонов перед более легким транспортом.

Вроде бы ровная степь за стеклом не предвещала ничего впереди. Но дорога неожиданно пошла вниз, и взору открылось довольно большое озеро, густо поросшее по берегам камышом, и несколько трехэтажных зданий, устроившихся на одном берегу. Здания не окружал ни забор, ни колючая проволока, как это предполагалось бы на объекте секретном, куда Легкоступов планировал попасть. Только строгая линия ровно высаженных по периметру тополей. Впрочем, когда вокруг на многие километры голая степь, трудно предположить, что кто-то пожалует сюда незваным. Но место показалось прохладным оазисом в жаркой пустыне. Особенно в преддверии дневного солнцепека.

– Что здесь такое? – поинтересовался генерал.

– Институт.

– Какой институт? – не понял Легкоступов.

– Обыкновенный. Исследовательский, – вдруг недовольно ответил за Андрея третий пассажир.

С более близкого расстояния дома и окрестности уже не казались такими идиллическими, как издалека. Стены обветшали, дорожки не выровнены. И нежилой вид из-за отсутствия людей. Это сразу вызвало непонятное беспокойство.

– Гостиница – дальний от дороги корпус, – показал Андрей. – Звездочек наша гостиница не имеет, но за неимением гербовой, как говорится...

– Я привык к командировочной жизни, – неожиданно для самого себя ответил Легкоступов.

Раньше он оставил бы фразу попутчика без комментария. Сейчас старался расположить его к себе. В этом главное – не перейти грань.

– Ангел, проснись, рожа твоя неумытая... Я не собираюсь тебя с ложечки кормить.

Вот же надоеда!

П-получ-чи!

Не открывая глаз, я попытался отмахнуться ногой от неведомого злобного кормильца. Очень не люблю в людях ничем не обоснованную жестокость. Особенно когда это жестокость по отношению ко мне. К сожалению, знаменитый «мобилизующий момент», который так покорил недавно сначала офицеров ФСБ, потом полковника Мочилова и который, несомненно, прежде всего интересует моих нынешних похитителей, не наступил, а без пресловутого «мобилизующего момента» я не умею видеть с закрытыми глазами. К сожалению, я не умею видеть так и при наступлении «мобилизующего момента», но этого никто, кроме меня, не знает. Короче говоря, нога моя благополучно угодила в пустоту. Но вот даже в сонном состоянии и с закрытыми глазами я отлично помню все навыки рукопашного боя. Если в этой ситуации нога угодила в пустоту, значит, противник мой сдвинулся. А сдвинуться он мог только в одну сторону. Желание уничтожить или хотя бы изуродовать еще пару противников у меня не прошло. С этим я уснул, с этим и проснулся. И потому, лежа и вслепую, нанес дополнительный удар второй ногой.

Но опять угодил в то же самое место, как в необъятную Вселенную. А нацеливать удар туда, естественно, бессмысленно, хотя всему, что касается Вселенной, меня никогда не обучали.

Промазал!

Это может значить только одно – мне приснилось, что меня будят эти сволочи, что стреляют шприцами со снотворным. Переплетение сна с действительностью не может до добра довести. Однажды в поезде, на верхней полке купе, мне приснилась отчаянная схватка. И я во сне пробил ногой насквозь стену. Какой-то странный тип решился в момент, когда я сплю, устроить променад по коридору вагона, и ему моя сонная нога едва-едва не своротила в сторону нос. Пришлось потом долго объясняться с нарядом линейной милиции, который незамедлительно вызвала перепуганная проводница. Объясниться было трудно, потому что я был трезв, а трезвые обычно не хулиганят с такими последствиями. Только когда они внимательно рассмотрели мои документы и когда я вкратце объяснил им, что кошмары часто преследуют инвалида-капитана, а когда он начнет нервничать вследствие этих кошмаров, то становится неуправляемым и может натворить бед собеседникам, они, для понимания ситуации глянув еще раз на проломленную стену, благополучно удалились, объяснив проводнице, что, поскольку жертв моего буйства обнаружено не было, дело против меня возбудить невозможно. А порча собственности железной дороги легко списывается на несчастный случай, отягощенный «афганским синдромом». Естественно, кроме «афганского синдрома», я не рассказал ментам ни об одном другом синдроме. Их же в действительности было множество.