Сергей Самаров - Супербомба

Рустаева и вызвали первым, словно знали, как он торопится. Долго не говорили. Не больше двух минут. Выпускали через другую дверь, чтобы с нами не общался. Когда вызвали меня, третьим и последним по счету, в кабинете уже и лейтенанта Зайцева не было.

Полковник Мочилов сразу оборвал мой доклад, читая какие-то бумаги. Просто руку с раскрытой ладонью поднял, заткнись, дескать, старлей, не шуми. Без доклада можно обойтись, потому что и без того понятно, что я не капитан Рустаев и не лейтенант Зайцев. Думаю, бумаги читал, имеющие ко мне отношение. Потом очки снял и на меня посмотрел.

– Слышал ты, старший лейтенант, такую крылатую фразу: «Генералы всегда готовятся к прошедшей войне»?.. Это Черчилль сказал.

– Никак нет, товарищ полковник, с Черчиллем знаком не был...

Полковник хмыкнул на такую вольность. И задал второй вопрос:

– А кто, по-твоему, готовится к войне будущей?

– Разведка, товарищ полковник, – ответил я не задумываясь.

Мочилов хмыкнул и улыбнулся.

– В принципе ты правильно сказал, а Черчилль ошибался.

– Он в разведке, товарищ полковник, не служил. Он больше по партийно-чиновничьей линии специализировался.

– Он имел в виду ученых. Но разведка тоже обязана думать о войне будущей, хотя в разведке тоже присутствуют свои генералы. Что я тебе могу сказать. Испытание вам всем семерым давали двойной сложности, если не тройной. И не случайно. Ты испытание выдержал и поступаешь в мое распоряжение. С сегодняшнего дня, с сего часа, с сей минуты. И будь готов к новым испытаниям... Они будут уже не учебными и многократно более сложными...

– Я готов, товарищ полковник.

Мочилов размашисто расписался на последней странице многостраничного документа, решая мою судьбу.

– В «индивидуалке» впервые, значит, работать будешь. И псевдонима у тебя пока нет...

– Нет, товарищ полковник.

– Придумай что-нибудь запоминающееся. И в то же время невзрачное. Только не «Агент 007», пожалуйста.

– Агент 2007, – подсказал один из членов комиссии.

– Почему? – спросил полковник.

– Выпуск 2007 года.

– А что, годится, – согласился Мочилов. – Ты сам не возражаешь?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Добро. Татуировку с оперативным псевдонимом во всю грудь делать не будешь?

– Никак нет, – я улыбнулся предположению полковника.

– А что смеешься, несколько лет назад был случай. Новоиспеченный агент не постеснялся. Только не на груди, а на плече. А на другом, как оказалось, у него «летучая мышь» [2] была.

– Я, товарищ полковник, не любитель татуировок.

– Тогда иди в штабной корпус, получай документы, а потом своего инструктора найди. Дежурный подскажет. Капитан Русаков введет тебя в курс дела.

– Извините, товарищ полковник, за любопытство. А что стало с тем любителем татуировок?

Полковник хмыкнул себе под нос.

– Когда нынешнюю операцию благополучно завершим, причем с положительным результатом, я тебе расскажу. Это для тебя стимул хорошо сработать. Иди к капитану Русакову...

На столе полтора десятка различных папок с документами. Все разложены аккуратно, симметрично, чуть не по линейке выровнены. Видно, что человек, их раскладывавший, педант и аккуратист. И бумажную работу любит самозабвенно.

– Посмотрите, Агент 2007, что это, по вашему мнению, такое? – Капитан Русаков, мой инструктор, подсунул мне большую фотографию. Вроде бы мимоходом, когда сам другие бумаги смотрел, но я понимал, что «мимохода» при инструктаже не бывает.

Я посмотрел.

– Ядерный взрыв, как я понимаю, – сказал твердо.

Грибовидное газово-пылевое облако позволяло думать именно так.

– Значит, не понимаете, – не согласился он. – Это события августа девяносто девятого года. Дагестанский аул Тандо. Тогда его захватили чеченские боевики. Жители аул покинули, остались только те, кто боевиков поддерживал. Впрочем, в ауле было много исламистов. И около двух сотен чечен. Тогда с «Су-25» на аул была сброшена бомба объемного взрыва [3]. Практически все боевики были уничтожены одной бомбой. Заряд объемного взрыва является самым мощным после ядерного.

– Теоретически я это знаю, а видеть не приходилось, – я с трудом вспомнил, что слышал кое-что об этой бомбе еще в военном училище на занятиях по «ГрОБу», как мы звали курс гражданской обороны. Кажется, если память мне не изменяет, такое оружие появилось в мире еще в шестидесятые годы прошлого века.

Капитан поднял на меня спокойные, почти ленивые глаза.