Сергей Самаров - Супербомба

Татьяна ответила быстро.

– Слушаю.

Она у меня научилась отвечать. Раньше всегда говорила традиционное «Алло!», теперь говорит строго по-военному «Слушаю». Почти как дежурный по штабу, только звания не называет и не представляется по всей форме, как положено: «Старший прапорщик Бравлинова».

– Привет, это я.

– Сережа! Что с тобой случилось?

– Не буду объяснять. Что бы тебе ни сказали про меня плохого, не верь. Это ошибка. Скоро все выяснится.

– Ты где? Тебя уже дома искали. Ко мне менты приходили, спрашивали про всех твоих знакомых. Я назвала тех, кого ты уже почти забыл.

– Вообще никого называть не надо было.

– Я только тех, у кого ты точно не появишься.

– Все равно. Просьба только одна – не верь никаким обвинениям в мой адрес.

– Я и так не верю.

– Ладно, мальчишке привет. Я с чужой трубки звоню. Не буду чужие деньги тратить. Целую. Не переживай, все образуется.

– Береги себя.

Я отключился от разговора и вернул трубку хозяину.

– И что ты делать собираешься? – спросил усатый откровенно.

– Ты знаешь, кто я?

Он хмыкнул.

– А кто ж не знает. Твою фотографию по три раза в день по телевизору показывают. На моей памяти такой облавы еще ни на кого не устраивали.

Откуда-то с улицы донесся звук автомобильного двигателя.

– К тебе кто-то? – спросил я, показывая стволом пистолета на окно.

Он громко цыкнул, обозначая свое недовольство и непонимание. Гостей он, похоже, не ждал и не готов был радостно раскинуть руки при их появлении. Я не желал бы пока принимать его гостей тем более, но уже по собственным причинам.

– Соседи вроде сегодня не должны, – сказал усатый и пузатый и к окну подошел. – Ничего себе. Какого им тут. Менты едут.

– К тебе?

– А что им у меня делать. Я ментов не вызываю.

Я подошел к другому окну и осторожно выглянул. Ментовский «уазик» ехал неторопливо по улице среди коллективных садов. Похоже, скорость обусловливалась тем, что менты по сторонам посматривали. Урожай в конце мая собирать рано, высматривать, что стащить, – бесполезно, и на этом основании я сделал вывод, что и здесь меня ищут. Но на дверце «уазика» красовалась надпись «ДПС», то есть дорожно-патрульная служба. Это слегка разочаровывало, но и заставляло задуматься. Хотя использование такой машины может быть простой маскировкой.

– Могут к тебе и заглянуть, – я поднял пистолет.

Появление ментов в планы не входило и хорошего обещало мало. Убивать я никого, естественно, не собирался. Придется, в случае чего, просто бить, и бить жестко. Но это может разрушить подготовленный и уже разрабатываемый вариант.

– Машину увидят, остановятся обязательно, – сказал усатый. – Я выйду, поговорю.

Я посмотрел на него тяжелым взглядом. Глаза в глаза, взглядом диктуя необходимое поведение. Я умею взглядом диктовать поведение. Есть у меня такая отработанная и действенная способность.

– Не боись, не сдам. Я не ихний.

– С тебя тоже тогда за ствол спросят, – пообещал я, слегка растягивая свою речь, чтобы она была более внушительной и авторитетной. – И еще могут в мои сообщники записать, если я что-то не так скажу. Выходи сразу.

– Не боись, я сам с детства не люблю тех, кто «стучит», – сказал усатый.

Не знаю, взгляд он прочитал или сам такой.

Но мне он нужен именно таким, и никаким другим.

В машине было жарко, и не было поблизости никакого навеса, чтобы под него переехать. Если с утра мы стояли в тени дерева, то теперь эта тень на проезжую часть вышла, а там не остановишься. И мы менялись чаще не потому, что трудно было на солнце дежурить, а потому, что было душно в машине сидеть. А сидеть приходилось. Нас четверо сюда было поставлено, и попарно дежурили вместе с «гиббонами» – проверяли выезжающие из города машины. Одна пара проверяет, другая на «прослушке» сидит. Естественно, «гиббоны» о «прослушке» не подозревали. Нам пока делать было особенно и нечего, и мы даже иногда втроем на дорогу выходили. Одного все равно в машине оставляли, чтобы ждал любого сообщения, даже не от Агента 2007, а от руководства операцией. От Агента 2007 сообщений поступать пока и не должно было, поскольку дорогу мы контролировали, и только мимо нас мог проехать человек, которого Сережа дожидается. И мы больше этого человека ловили, чем на остальные машины посматривали. И поймали-таки. Портреты мужчины средних лет из черного «Мерседеса-280» были у каждого в кармане. Анфас, в профиль, при животе и усах, в машине и без машины, да и номер машины мы выучили наизусть. Как раз я на дороге был, когда этот «мерс» подъехал. И подал условный сигнал. Снял бандану [8] и платком коротко стриженную голову вытер. Это невооруженным глазом видно, но у Сережи бинокль имеется, для рассматривания подробностей.