Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– Хорошо, – согласился Михайлов, – я узнаю. Но на твоем месте я бы не стал откупать преступление мужа, ведь могут не понять.

– Я хочу это сделать, – упрямо заявила Инна, – и сделаю. С вашей помощью или без.

– Вот здесь она сидела, – махнул рукой на стоявшее у двери кресло Зубов. – У нас был ключ. Вошли по-тихому. Я сразу вошел и двинулся вон туда, – снова махнул он рукой, на этот раз на стенку. – Нам сказали, что там…

– Кто сказал? – перебил его оперативник.

– Мне Тихон, – усмехнулся Зубов.

– Так, – подошел к нему другой. – Сейчас ты все покажешь с самого начала. Как подошел к двери, как открыл и так далее. И смотри, – он чувствительно ткнул его стволом пистолета в бок, – не испытывай судьбу.

Зубов улыбнулся. Его вывели.

– Заодно говори, – потребовал оперативник, – что делал Тихон. За него будет он. – Оперативник указал на своего товарища.

– К двери первым подошел Тихон, – сказал Зубов. – Ключ был у него. Я стоял у лестницы внизу. – Он подошел к ступенькам. Рядом с ним ходил скованный наручниками с Зубовым рослый оперативник. – Подождал, пока он откроет дверь. Как только открыл, я вошел за ним.

Оперативник, игравший роль Тихона, вошел. Зубов следом.

– Потом он закрыл дверь, – продолжил Зубов, – а я прошел в комнату.

Он вошел в комнату.

– Вот здесь, – снова указал он на стоявшее у двери кресло, – сидела баба. Я прошел вперед, – он сделал три шага, – и она заорала. Я развернулся. – Он резко повернулся назад. Скованный левой рукой с его правой наручниками оперативник поморщился.

– Тормози! – бросил он. – Ободки вдавились. Надо было браслеты не самозастегивающиеся надевать, – расстегивая ободок наручника на своей кисти, буркнул он.

– Мне тоже тянет, – буркнул Зубов. К нему подошли двое и ослабили браслет наручников. – В это время, – продолжил Зубов, – вошел Тихон. Баба прыгнула в дверь и нарвалась на него. Он ей нож в живот всадил. Снизу. И сверху по черепу саданул рукояткой «дуры». Я на него наехал. На хрен, мол, нам труп нужен. Но уже жмур есть, и начали мы хату шмонать. Я бабки забрал и какие-то железки. Тихон по верхам шмонал. Шапку лисью хапнул. На кой хрен, – усмехнулся он, – не знаю. Слышь, мужики, – обратился он к оперативникам, – вы бы хоть выпить дали грамм сто да пожевать чего-нибудь. Ведь я вам, считай, подарок к Новому году сделал. Знаете, как хотелось Новый год встретить, – вздохнул он. – Все-таки тысячелетие провожаем и век. Такое раз в тысячу лет бывает. Не повезло.

– Сейчас отработаем здесь, – бросил старший из оперов, – бухнешь. Здесь в холодильнике все есть. А не боишься, что тебя Череп выхватит? – спросил он. – Ведь вы его бабу пришили.

– А откуда мы знали, что это шкура Черепа? Кто мог знать, что она, сучка, на хате у спикуля балдеет? Череп пусть пузырь ставит, – усмехнулся он. – Она ему, сучка, рога наставляла. Ну, мы ее и того, чтоб не бля…

– Так, – не дал закончить ему старший, – показывай, что и где брали.

– Живой этот щенок? – входя в комнату, спросил кудрявый молодой мужчина.

– А чего с ним сделается? – усмехнулась светловолосая молодая женщина. – Правда, все домой к маме просится. Почти все время плачет. У него, оказывается, отца убили. Жалко мальчишку. На кой мы его держим?

– Тебе бабки за это платят, – буркнул кудрявый. – Так что делай свое дело и не возникай.

– Да я и не возникаю, – огрызнулась она. – Просто непонятно. Вот и все.

Кудрявый подошел к двери. Чуть приоткрыл ее и осторожно заглянул в щель.

– Спит пацан, – кивнул он и так же тихо прикрыл дверь.

– А что с ним будет? – закуривая, спросила женщина.

– Без понятия. Да мне без разницы. Если мочить, то скорей бы. Не в кайф его плач слышать, – поморщился он.

– А ты сможешь убить мальчишку?

– Хрен его знает. Я еще никого не мочил. Так, – усмехнулся он, – били иногда каких-нибудь спикулей, но не до смерти. По пьяному делу, наверное, смогу. А на трезвяк… В общем, не знаю. Тем более что это уже не наше дело будет, – закончил кудрявый неприятный для него разговор.

– Так, – кивнул Алексей. – Значит, были парни Горца. Точно?

– Да, – ответила молодая полная женщина, – я одного знаю. Они сразу нас под пистолетами положили на пол и без всяких вопросов прошли в чулан.

– Понятно, – кивнул Алексей. Выматерившись, тряхнул головой. – Может, ты или ты, – он посмотрел на сидевшего за столом невысокого мужчину, – где-нибудь вякнули? Мол, вот хапнули по дешевке. А это точно Андрей был?

– Именно Андрей, – кивнул мужчина. – Эта икона около ста двадцати лет простояла в монастыре Переяславля-Залесского. Оттуда ее перевезли в Загорск. Потом с ней хоронили какого-то настоятеля. Святой старец был. Ну, она и попала к этому батюшке. Он ее то ли забыл вернуть в монастырь, то ли подменил. А тут мы ездили по своим делам. И нам старушка одна и предлагает. Говорит, не хотите ли купить икону Андрея Золотописца? Я лично обалдел. Откуда, думаю, у этой старой карги Андрей Золотописец? Меня Анька уговорила посмотреть. Как пришел к бабусе, она достала, я и обалдел. Таких икон всего три написаны. Одна в музее в Питере. Другая в каком-то храме. В каком, не знаю. И на тебе, третья. Скажу честно – сомнение глодало. Но бабка не много просила, всего три тысячи рублей. Анька с ней еще поторговалась, та и скинула пятьсот. А потом я поехал к своему старому приятелю, чтобы убедиться, что это действительно…