Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– Менты!

И снова ударил выстрел. Игорь выскочил из-за стола и бросился к двери. Стекло за его спиной со звоном разлетелось, и в комнату впрыгнул омоновец. Бронин выстрелил. В ответ коротко простучала автоматная очередь. Он рухнул на спину.

– Вячик, спасая себя, – усмехнулся молодой мужчина в джинсовой рубашке, – рассказал все, что знал о золоте. В Ярославле в СВ сели трое наших. В купе к Бронину, сунув проводнице деньги, сел находившийся в розыске Михеев. Что его связывало с Михайловым?

– Он встречался с сыном Кости, – перебил его майор милиции, – Яковом… И был любовником Лолы…

– Значит, Яков послал его в Ярославль, чтобы тот подстраховал Бронина и посмотрел, нет ли за тем «хвоста», – сказал сидевший в центре полковник. – Как же мы прозевали Ладова? Хотя, с одной стороны, это и хорошо. Ладов был объявлен в розыск по подозрению в соучастии в убийстве трех якутов неким Вензелом Сахи. Тот, кстати, так нигде и не появился. Впрочем, это дело угрозыска. Жаль, никто живым не попался. И что там произошло – непонятно. Я, конечно, получу за это нагоняй, но в целом отработали отлично, – улыбнулся он. – А что там у тебя, Миронов, с парой бродяг, которые нам Зуба подарили?

– В электричке Алексей Бурцев заступился за девушку, – ответил майор. – Напугал молодых подонков пистолетом. Прибалтийский пистолет-зажигалка. Я увидел, тоже подумал – настоящий. Те вышли и подослали к Нине и Алексею таксиста. А ехали они в сторону Михайлова, в какую-то деревню. Парни на машине догнали их, остановили и начали избивать. В это время в Рязань ехали участковый со стажером. Разумеется, вмешались. И, надо сказать, вовремя. Иначе их убили бы. Сейчас Бурцев в больнице, паспорта им вернули. Все как положено. Луковкина Нина купила домик в какой-то деревне. Часто навещает Бурцева. Тот вроде более-менее пришел в себя.

– А доллары вы им вернули? – спросил полковник.

– Конечно, – засмеялся майор. – Все-таки они их честно заработали.

– А тот, кто свел старателей с Михайловым, жив еще? – спросил полковник грузного капитана.

– Живой, – улыбнулся тот. – Мы его, правда, в камеру к тем, кто хоть как-то был связан с Вячиком, не сажаем. Но сейчас он, можно сказать, личность. Почти все знают, что Вячик вломил Кость за золото. Так что Рыбаков уважением пользуется. И знаете, мне как-то по-человечески Свиридова жалко. Ведь мужик был обыкновенный. И зла никому не делал. А тут, – он махнул рукой, – довели…

– Сто баксов на похороны, – проворчал полковник. – Так мы и не взяли тогда этого деятеля. Но что не Вячик, это точно.

– Привет, племяш, – улыбнулся Матвей. – Как делишки-то?

– Отлично, – улыбнулся подошедший с матерью к кровати мальчик. – Вы скоро выздоровеете?

– Как только, – подмигнул ему Матвей, – так сразу. Опять натащили, – увидев два целлофановых пакета, недовольно прогудел он. – Самим, наверное, жрать нечего, а все несут.

– Ты сначала погляди, что там, – улыбаясь, прошептала Вика.

– Это что же за секрет? – удивился он. Свесившись, заглянул в пакет. И присвистнул. Посмотрел на Вику.

– Мать передала, – шепнула она.

– Давно бы надо было принести, – засмеялся он. – Я бы уже здоровый был. Живем, мужики, – приглушенно заявил он троим соседям по палате. – Водчонки две бутылочки, пиво и закусон отменный.

– А еще говорят, – улыбнулся лежавший у окна крепкий мужчина, – что на Руси жить хреново.

– Как она, доктор? – спросила Люба пожилую женщину в белом халате.

– Девочка перенесла сильное нервное потрясение. Но сейчас приходит в себя. Она просила отдать вам это. – Врач протянула Любе куклу Барби.

– В чем дело? – испуганно привстал из-за стола полковник Рудин.

– Вы арестованы, – сказал один из троих вошедших в кабинет милиционеров. – Вот постановление о вашем задержании. – Он показал бланк. – Тебя, сука, стрелять надо, – не выдержав, бросил он.

– Зря мы его берем, – усмехнулся обыскивавший стол оперативник. – Получил бы сто баксов на похороны, и вся недолга. А то ведь просидит от силы пару месяцев и выйдет.

Рыбаков был осужден на четырнадцать лет лишения свободы с отбытием срока наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Приговор выслушал спокойно. Но в колонию попал только через год. Его пытались привлечь к делу о золоте. Борис говорил правду: он знал Ладова и Бронина по работе на Дальнем Востоке. Именно через него Глеб и Игорь вышли на Михайлова. Сам он золотом не занимался. Тогда его неожиданно обвинили в совершенных год назад трех убийствах, где родственникам давали сто долларов на похороны.