Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– Я пас, – отказался Филин. – С детьми я не воюю.

– Какие бандиты благородные пошли! А ты, тезка, не решил в монастырь уходить и грехи там замаливать? Что скажу, то и делать будешь. Номера машины Свиридова ты, конечно, не помнишь? А марку?

– «Москвич» «четыреста двенадцатый». Светлый такой. Видно, что не первой свежести. Номер как-то забыл. Я его как увидел, меня словно колом по голове шарахнули.

– Хорошо не Свиридов топором, – усмехнулся Горец.

Зуб, мурлыкая под нос: «…ах, чего я в жизни только не отведал…», вытирая мокрую голову полотенцем, вышел из ванной. На кухне выпил рюмку коньяку. Достал из холодильника банку пива и, открыв, пошел в комнату. Утром он обнаружил, что двое парней трупы. Девушка тоже. Он слишком перетянул ей горло. Двое других еле дышали. Зуб решил вымыться, поесть и уходить. Он дважды набирал номер своей квартиры, но сразу клал трубку.

– На меня мусора, конечно, не подумают. – Он сильно пнул одного из живых в лицо. – Этих тоже надо делать.

Допивая пиво, всунул между привязанной к ножке серванта и шеям парней веревки ложку и начал закручивать ее. Скоро парни задергались, умоляя его взглядами, захрипели. Зубов вернулся на кухню. Все это время он был в перчатках. Снимал их, только когда мылся. На кухне вскипел чайник. Он заварил кофе и, намазав маслом кусок белого хлеба, положил на него ломтик ветчины. Одевшись, с бутербродом в одной руке и чашкой кофе в другой вошел в комнату. Парни еще были живы. Поставив чашку с кофе, положил на нее бутерброд и, затянув веревку до конца, придушил обоих.

«Надо из Москвы сваливать. – Он откусил от бутерброда, запил кофе. – Но сначала малость подработать. Заодно и должок отдать».

– Здравствуйте! – Улыбаясь, Инна подошла к столику, за которым сидел Константин Федорович. Поднявшись, он поцеловал ей руку.

– Добрый день. – Отодвинул для нее мягкий стул и сел сам.

– Что вы хотели? – перешла она к делу.

– Господи, – улыбнулся Михайлов, – какое время настало! У всех в голове одно – дела, деньги и снова дела. Неужели нельзя вот так, спокойно, посидеть и поговорить? Не о делах, а о чем-то другом. Например, о музыке, моде или каком-нибудь кино.

– Константин Федорович, – улыбнулась Инна, – я же прекрасно понимаю, почему вы меня позвали. Узнать, не было ли каких-нибудь вестей от дяди Глеба. Пока ничего…

– А что, если я пригласил тебя просто как красивую женщину? Или ты думаешь, что я уже ни на что не годен? – Он молодцевато расправил плечи.

– Боже упаси! – засмеялась она. – Выглядите вы просто прекрасно. Подтянуты и…

– Перестань выкать, – попросил он, – а то люди подумают, что я со своей секретаршей в ресторан пришел.

Инна рассмеялась.

– Потанцуем? – легко поднявшись, предложил он.

– С удовольствием! – Инна встала.

– Мама, – Настя подошла к заплаканной Любе, – перестань. Подумаешь…

– Ох, доченька, – протянув руки, она обняла ее за плечи, – видно, так мне и не быть счастливой. Хорошо еще, у меня есть ты. Но вырастешь, сменишь фамилию, выйдешь замуж – и прощай, мамулечка! – Она горько улыбнулась. – И куковать мне под старость одной.

– Я никогда тебя не оставлю.

– Я тоже так своей маме говорила, – вздохнула Люба. – И Павлу я вдруг как-то поверила. Знаешь, какие он мне слова говорил? – Всхлипнув, заплакала. – Я же ни в чем его не упрекала, но почему он мне не сказал, что бывает у Таньки? Почему? Я его теперь к себе близко не подпущу. – Опомнившись, бросила взгляд на Настю. Дочь обняла ее за шею и прошептала:

– Я от тебя никогда не уйду. Ты самая хорошая мама на свете.

– Слышь, – посмотрев на сидящего за рулем мордатого парня, лениво проговорил краснощекий здоровяк. – А Горец, похоже, нам не доверяет. Я думал, только из Москвы выведет, а он с нами уже по Ленинградке шпарит.

– Наверное, дело какое-нибудь, – пожал плечами водитель.

Сидевшие сзади двое парней потягивали пиво из банок. Идущий впереди джип, мигнув поворотником, начал останавливаться.

– Наконец-то, – буркнул краснощекий. «БМВ», в котором ехали они, тоже притормозил. Последним ехал «шестисотый». Из джипа вышли Горец и Вячик и направились к «мерседесу». Краснощекий и водитель открыли дверцы. Захлопали выстрелы. Краснощекому пуля попала в лоб и втиснула его тело назад. Мордатый с пробитым пулей плечом упал и выхватил пистолет. Сидевшие на заднем сиденье трое, выскочив, расстреляли его из пистолетов в упор. В «шестисотом» визжала Нина Петровна.

– Да закрой ты ей рот! – заорал Горец. Парни из «БМВ», затащили тело мордатого в машину. Один сел за руль. Устроив на сиденье мертвого краснощекого, тронул машину. «Мерседес» с Горцем поехал за ним. Джип развернулся в сторону Москвы.