Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– В Саратове, – оповестил включенный портативный приемник, – четырнадцать часов. Начинаем концерт по заявкам…

Едва заметная тень человека по-кошачьи мягким движением переместилась к краю крыши двенадцатиэтажного дома. Одетый во все черное человек, лежа на спине, быстро собрал винтовку. Прикрепил оптический прицел. Перевернувшись на живот, прижал легкий алюминиевый приклад к плечу.

– Знаешь, Жанна, – полусидя в большом кресле, попивая кофе, с довольной улыбкой сказал Лорд, – мне неизвестно, кто за всем этим стоит, но условия меня устраивают. Я понимаю – это нечестно по отношению к Константину, но в нашем бизнесе цена играет немаловажную роль. Я буду иметь огромную прибыль. – Он снова сделал глоток. – Жанна, – недовольно взглянул он на севшую напротив полную женщину, – ты опять положила сахар. Сколько раз говорить, что… – Не договорив, вздрогнул и выронил чашку.

– Женя, – сказала она, – можно было не бросать чашку. Ты и так со своими нервами перебил весь сервиз. – Вскочила и, пронзительно закричав, бросилась к двери. Столкнулась с парнем, в руке которого был пистолет. Повернувшись, продолжая кричать, тыча рукой в сторону Евгения, вздрогнула. Словно подавившись, замолчала и стала падать. Парень поймал ее. Почувствовав кровь на ладони, испуганно отдернув руку, пригнулся.

Орлова села в машину. Она успела включить скорость. Ахнул взрыв. И тут же – видимо, взрывное устройство было прикреплено к бензобаку, – грохнул второй. Взрыв выбросил обезображенное тело женщины на асфальт.

Сын Быкова Александр, выйдя из машины, быстро вошел в подъезд. Резкий удар в живот согнул его. Сильные руки рывком выпрямили Александра, и, с трудом сумев сделать вдох, он почувствовал у шеи острие ножа.

– Еще раз будешь хлопотать насчет наказания убийц папаши, – услышал он угрожающий голос, – потеряешь всех родственников. И сынишку своего. Вот тебе! – Он почувствовал, как в нагрудный карман рубашки что-то сунули. – Сто баксов на похороны. Будешь вякать – тебя хоронить некому будет.

Снова резкий удар-тычок в живот согнул его. Падая на колени, он услышал торопливые шаги вышедшего из подъезда человека.

– Отлично, – довольно улыбнулся державший сотовый телефон Михайлов. – Я понимаю, это жесткие меры. Но что делать, – засмеялся он, – меня вынудили к этому. Я не сторонник насилия. Но когда мне в затылок дышат люди, которые готовы воткнуть в спину нож, я просто вынужден защищаться. С Саратовым и Пензой я что-нибудь придумаю. Там есть люди, которые рады сотрудничать со мной. Конечно, и Лорд, Евгений Матвеевич, и Папа были надежными в делах людьми. Но повторяю, мне не оставили выбора. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Разумеется. Я связался с тобой вот почему. Из-за гибели Папы я потерял около двадцати тысяч долларов. Я…

– Султан, партия промышленного серебра с авиационного завода не стоит таких денег. Я прекрасно понимаю тебя – ты хотел бы, чтоб я компенсировал потерю твоих вкладов. Но дело касалось моих интересов и, вполне возможно, жизни. Так что, дорогой, извини, но я решаю свои дела так, как считаю нужным.

– Понимаю. И, надеюсь, ты тоже правильно поймешь меня. Мне нужен надежный, сильный партнер в России. Как ты смотришь на это?

– Я тоже хотел иметь такого человека в Азии.

– А кто именно из твоих?

– Я с этим разбираюсь, найду виновных и жестоко их покараю.

– Как ты вышел на Папу и Лорда? Может, тебе их просто подставили?

– Не держи меня за дурачка, которому можно что-то наплести. А тем более подставить серьезных людей. Я не стану говорить тебе, кто именно помог мне в этом, но доказательства вины обоих у меня имеются. К сожалению, я не успел допросить человека, который был связным между Папой, Лордом и кем-то из моего окружения. Он умер, сволочь. Но я обязательно и в самое ближайшее время найду подлецов и сурово накажу. А сейчас извини, мне нужно встретить сына. Я не видел его два с лишним года. Уезжал мальчишкой, ему было шестнадцать с половиной, а сейчас уже сформировавшийся мужчина.

– Господи! – обессиленно опустилась на стул вошедшая в комнату средних лет симпатичная женщина. – Как он погиб? – посмотрела она на открывшего дверь молодого мужчину в спортивном костюме. Девушка лет семнадцати, кусая губы, с выступившими на глазах слезами, прижалась к стене.

– Отлично, – с облегчением вздохнул Горец. – Значит, ничего сказать он не успел. А я, если честно, боялся, что из него выбьют что-то. Выходит, все нормально.