Борис Бабкин - Сто баксов на похороны

– Пойдем, сынок. – Она вошла за ограду. – Я тебе все покажу, пойдем. А свечки по умершим или убиенным?

– По убитым, – чуть слышно бросил он. – Жену и сына у меня убили.

Старушка ничего не сказала. Умудренная жизнью женщина поняла, что этому на вид сильному человеку не нужны слова сочувствия или жалости.

– Вот тут, – показала она на ларек перед церковью, – продают свечки. Пошли. – Она подвела его к стеклянному окну-витрине. – Милая, – обратилась старушка к смотревшей на них пожилой женщине. – Дай нам свечей за упокой.

– Может, давай похаваем? – спросил Рубин. – Мы когда туда ехали, здесь останавливались. Помнишь? Шашлыки вполне нормально готовят. Может, возьмем по парочке да пивка холодненького? С шашлыком очень даже ничего.

– Давай, – согласился Корней.

Широко раскрыв глаза, Олег стоял в церкви. Его поразило чистое величие храма. Со всех сторон на него с больших икон смотрели святые.

– Давай, сынок, я зажгу и поставлю свечи, – услышал он тихий голос старушки. С благодарностью взглянув на нее, он отдал купленные свечи.

– Господи, – неумело крестясь, прошептал он, – что делать? Ты знаешь, я тихий человек. Да, двоих я убил. И думаю, что сделал правильно. Я не знаю, есть ли он, суд Божий. А я совершил свой. Знаешь как мне плохо без Тони и Димки? – с болью спросил он. – Очень плохо. Для меня все кончилось. Нет больше меня.

Опустив голову, всхлипнул и, развернувшись, пошел к выходу. Две пожилые женщины провожали его внимательными взглядами. Выйдя из церкви, он неожиданно опустился на землю и, закрыв лицо руками, заплакал.

– Тонька, – всхлипнул Олег, – Димка. За что ты их забрал у меня, Господи?! – воскликнул он и, поднявшись, пошатываясь пошел вперед. Выйдя за ограду, остановился, некоторое время смотрел на церковь, потом пошел к машине. Сел за руль, положил голову на положенные на руль руки и тяжело вздохнул. Просидел так несколько минут. И вдруг вздрогнул. Вскинул голову.

– Да. Так и было. Сто баксов на похороны, – прошептал он. – Мне же это сказали там, когда я пытался выбраться из перевернутой машины. – Повернув голову, посмотрел на церковь. – Спасибо, Господи, я вспомнил. Как будто в то время вернулся. Сто баксов на похороны, они мне так сказали, сволочи.

Завел машину. Сдав назад, начал разворачиваться и увидел проехавшие на скорости иномарку и «девяносто девятую».

– Надо было Юрку и водителей в последний путь проводить, – неожиданно упрекнул он себя. – Вообще-то как родственникам в глаза смотреть? – вздохнул он. – Ведь из-за меня их всех убили. Из-за меня.

Достав паспорт, вытащил сто долларов и несколько минут смотрел на деньги.

– Подожди-ка, – непонимающе посмотрел Глеб на Игоря, сидевшего в разорванной грязной рубашке на ящике из-под аммонала. – Как закрывают? Почему?

– Платить нечем. Пока нас не было, эти субчики, – недовольно мотнул он головой на куривших у старого бульдозера «С-100» шестерых мужчин разного возраста, – решили еще землю вскрыть. Золото на участке хреново пошло, вот они и взяли участок рядом с котлованом. Да перестарались – котлован пробило и затопило участок. А платить надо. Чем? – Он саданул кулаком по ящику. – А участок им серьезные люди дали. Завтра срок уплаты. Вот и снимаем последние штаны, чтобы живыми отпустили. Свой участок вскрытый отдаем и еще сколько-то платить нужно. В рот компот и кило печенья. Правда, мы с тобой здесь не при делах. Они без нас договор составляли с азиками. А те насядут – хрен слезут, пока шкуру последнюю не снимут. У них в Якутске дядя сидит крутой и пальцы веером. Так что отмылись. И все наши договора с Михайловым побоку. Живыми бы уехать.

– Вот это да! – поразился Глеб. – Чего же они, сукины дети?! – Сжав кулаки, он шагнул к бульдозеру.

– Мордобоем делу не поможешь. – Игорь удержал его за рукав. – Я когда узнал, тоже за лом схватился. Так они же еще и набычились. Мы, мол, как лучше хотели. Сволота подзаборная. Ведь все первый сезон мыть начали. Говорили же им – мойте как есть. Плохо, хорошо ли пойдет, дальше участка никуда. Так что все, кончилась наша старательская житуха. И что делать, хрен его знает. Сейчас уже никуда не воткнешься. На Колыме, говорят, можно сезон доработать. Платят, правда, копейки, но на билет до Москвы наскрести можно. Может, двинем на Колыму? Там, говорят, где-то у Бурхалы, это километров сто от Сусумана, пару участков какой-то грузин купил. Вот он и набирает народ, кто мыть умеет. Мы с тобой вполне подойдем. И на бульдозере можем, и на мониторе. Съемку делать – тоже пожалуйста. Как? Может, двинем в эту самую Бурхалу?