Борис Бабкин - В крике от смерти

– Господи Боже мой! – быстро крестилась смотревшая в окно старушка. – Это что же делается-то? Господи! – прошептала она, заметалась по дому и, ахнув, выскочила на улицу.

– Митька, – зевнув, поднял голову лежавший на грязном замызганном одеяле небритый мужик, – сходи к Пелагее. Пусть нальет пузырек. Скажи, мы потом отработаем.

– Сейчас, – ответил рослый парень в порванной на груди тельняшке. Подтянув спортивные давно не стиранные штаны, он сунул ноги в кроссовки и вышел на крыльцо. Увидел торопливо идущую по дороге старушку.

– Баба Пелагея! – крикнул он. – Дядя Ванька…

– Ой, Митя, – всплеснула руками старушка, – там Федьку забивают!

– И правильно делают, – усмехнулся Дмитрий. – Совсем приборзел мент.

– Господи, – заплакала она, – да подмогните ему, я вам два литра поставлю!

– Ну, если два, тогда чего не размяться. Где бьют-то? – Он подошел к ветхой калитке.

– Да вон там, у дома Степановых.

– Посмотрим, кто там такой смелый, – усмехнулся Дмитрий и направился в ту сторону. – Ты пока самогон наливай.

– Да иди скорее! Ведь убьют Федьку-то!

– Одним ментом меньше будет, – негромко проговорил Дмитрий. – Это кто ж у Степанова такой крутой стал?

– Куда это он? – высунулся в разбитое окно небритый.

– У Степановых Федька с каким-то мужиком схватился. Сначала он мужика выбросил на улицу, а потом сам вылетел. Может, там еще кто был. А тот, которого он…

– И хрен с ним, с ментовской мордой, – ухмыльнулся небритый. – Мало ему! Видать, все-таки достал кого-то. А Митька-то какого хрена поперся? Тут башка разламывается, а он…

– Так опохмелю, Ванечка, – сказала Пелагея Игнатовна. – И два литра с закуской поставлю. Спасите за Христа ради Федора-то. Ведь племянник он мой.

– Опохмелишь, говоришь? – тряхнул головой Иван. – И два литра с закуской? Наливай стакан, а я пойду твоего племянника спасать. – Он вылез из окна.

– Счас, милай! – Старушка бросилась к дому.

– Эй, мужики! – крикнул подошедший к воротам Дмитрий. – Отпустили бы мента-то. А то сейчас его бабка бригаду маски-шоу вызовет, и кранты вам. Она…

– А ты кто такой? – спросил злой голос.

– Твою мать, – сузил глаза Дмитрий, – чехи, ихний говорок. Точно чехи, – увидел он двух вышедших из дома парней. – Понаехали, шкуры! – Толкнув ногой калитку, вошел во двор. – Где Федор?

– А ты кто такой? – шагнув вперед, спросил один. – Тявкаешь от калитки. Заходи. Или трусишь?

– Ты чего вякаешь, чех?! – шагнул вперед Дмитрий. – Ты, сука, в России, а…

Его сзади сильным толчком забросили во двор. Он поймал выброшенную в ударе ногу парня и сильно ткнул его кулаком в лицо. Чеченец с разбитым в кровь носом упал. На Дмитрия бросился второй. Толкнувший его сзади Муса, услышав крик: «Держись, Митька! Иду!» – выхватил пистолет.

– Сюда! – раздался злой голос Вахи.

Муса бросился за дом.

– Уходим! – приказал Ваха. – Держитесь хотя бы полчаса, – кивнул он рослому. – Не смог мента сразу пришить! – ожег он взглядом Аслана.

Муса увидел покрытый брезентом «уазик» и потрепанную красную «Таврию». В ней уже сидели две женщины. За рулем был Подрывник. Ваха сел в «УАЗ» сзади. Рядом с водителем устроился Уценко, сзади – Аслан.

– Шустрее приезжайте! – кричала в телефонную трубку средних лет женщина. – Участкового убивают! Быстрее!

– Держись, Иван! – вбежал во двор полный мужчина с колом. – Убью, суки! – замахнувшись, крикнул он.

Грохнул выстрел. Пуля попала ему в живот. Он с криком упал лицом вниз. Дмитрий с окровавленной головой и располосованной от локтя до плеча рукой лежал у крыльца. Иван, подмяв под себя парня, душил его. Его ударил по голове затыльником автомата плотный чеченец.

– Нехристи! – проорал кто-то с улицы, и тут же грохнул дуплет охотничьего ружья. Стрелявший из пистолета чеченец получил кучный заряд мелкой дроби в шею и лицо. Из другого окна длинной очередью ударил автомат.

– Все по домам! – требовательно прокричал спрыгнувший с подножки «газика» милиционер с автоматом.

– Не могли с ментом справиться? – услышав доносившуюся из деревни перестрелку, зло посмотрел на Аслана Ваха.

– Да здоровый он, – заступился Муса. – Я его топором рубанул по башке, а он меня чуть не придушил.

– Ты его топором по плечу вскользь ударил! – Ваха впервые сорвался на крик и, шумно выдохнув, тряхнул головой. – Куда теперь? – спросил он.

– Вот и Умет. – Из вагона вышел лысый здоровяк в темных очках. – Ну и дыра, – покачал он головой.

– И куда теперь? – спросил худощавый блондин.