Александр Тамоников - Боевой расчет

– Золотые слова, Серый, – поддержал его Шмель, – жрать действительно хочется. Ну а потом приступим к делу.

Троица зашла в дом, где плотно перекусила тушенкой.

После перекура Шмель развернул винтовки.

– Дело когда-нибудь со снайперским оружием имели? – спросил он.

– Откуда?

– Тогда для начала слушайте и смотрите, я расскажу вам общее устройство оружия и механизм его применения.

Команда новоявленных стрелков приступила к учебному процессу.

А Сулема, покинувший снайперов в двадцати минутах хода от Рахтура, остановил и спрятал в прибрежных зарослях баркас, устроился в нем поудобнее и уснул. В шесть часов, как и планировал, он проснулся и вывел лодку на чистую воду, завел мотор и на средних оборотах, держась правой стороны, где встречное течение было слабее, направился к Рахтуру. Остановился на окраине у первого мостка, причалил, закрепил лодку и пошел вдоль берега по тропинке к причалу Якова Петровича Голонина. Около семи к реке обычно спускалась рабыня старика, Настя. Ее-то и надо было увидеть чеченцу. Он присел на бревно, закурил. Вскоре затрепетали металлические поручни и послышался характерный звук ударяющихся друг о друга пустых ведер.

Убедившись, что к реке спустилась именно девица Голонина, Сулема вышел из укрытия, ступил на причал. Как раз когда Настя черпала воду.

– Ой! – испуганно вскрикнула она, увидев в темноте человека, но тут же узнала его: – Черт, через тебя чуть ведро не утопила.

– Узнала?

– Узнала.

– За водой пришла? – не зная, с чего начать разговор, глупо спросил чеченец.

– А что, не видно? Зачем же еще на реку ходют?

– Ну как зачем, например, на свидание!

– Чего?

– Послушай, девушка, ты знаешь меня, я знаю тебя. Есть у меня к тебе разговор, даже не разговор, а предложение.

– Ну говори, только побыстрее, дед не любит, когда я задерживаюсь.

– Поэтому ты вся избитая? Издевается старый хрыч?

– Ты об этом хотел меня спросить?

– Нет! Слушай, девушка, внимательно. Раз торопишься, говорить буду быстро, прямо и открыто.

– Слушаю тебя, Хоза!

– Я собрался покинуть эти места. Навсегда. Уехать на родину, на Кавказ. Ты мне нравишься…

– Что? Что ты сказал? – прервала его от удивления девушка.

– Сказал, что ты мне нравишься.

– Зачем смеешься надо мной? Кому может нравиться долговязый, плоский урод?

– У нас, на Кавказе, почти все девушки тонкие, как лоза виноградная, и высокие, как ты. Это здесь толстые считаются красавицами, чем толще, тем лучше, у нас наоборот. И, потом, родив первого ребенка, ты расцветешь, как эдельвейс, я знаю!

– Я рожу ребенка?

– Конечно, и не одного, у нас большие семьи. Но это, конечно, если согласишься уехать со мной.

– Ты предлагаешь стать мне твоей женой?

– Да!

От неожиданности сделанного предложения девушка опустилась на причал.

– Одна беда, Настя, денег у меня, чтобы свой дом поднять, нет. Сколько пашу на хозяина, только подачками и кормит.

– У меня тоже ничего нет, Хоза! – с искренним сожалением проговорила Настя.

– Я знаю. У нас с тобой нет. Зато деньги есть у твоего деда, он где-то в подвале их хоронит, много денег.

– Ой, что ты говоришь? Разве можно воровать?

– А разве можно из свободного человека раба делать? Издеваться над ним? Избивать до полусмерти? Это можно? Вот за это твой дед и должен заплатить, и это не воровство, а компенсация за все то зло, что он причинил тебе, невинному и беззащитному человеку. Короче, так! Времени действительно у нас уже нет. Или мы убьем старого осла и заберем деньги, чтобы начать новую жизнь, или расстаемся навсегда. Ты меня больше не увидишь, клянусь! Никогда. Подумай за завтрашний день, все хорошенько, а вечером тут же и в это же время скажешь свое решение. Если «да», то я все сделаю так, что произойдет несчастный случай. Ты только немного мне поможешь. Если «нет», то значит нет. Не суждено мне, значит, жить с любимой девушкой. Останусь один!

– Ты сказал, с любимой?

– Да! Я же люблю тебя. Иначе зачем пришел бы сюда? Ну все, Настя. Тебе пора, иди, а то хватится тебя старый шайтан. Опять будет бить! Но тогда я зарежу его, как барана!

Не дав девушке ничего сказать, Сулема повернулся и скрылся в темноте тропы над рекой. А Настя, отчего-то дрожа, еле поднялась на ноги, взяла коромысло на плечо и пошла наверх.

Сердце ее учащенно билось.

Сулема же, пройдя за поворот, скрывшись с глаз «возлюбленной», остановился, закурил.

– Никуда ты не денешься, коровка божья, завтра и согласишься на все, тогда и сыграем игру. Все одно, дуреха, тебе не жить нормально на этом свете. Такова уж твоя доля, голубушка!