Александр Тамоников - Гнев ликвидатора

Автопоезд вышел на трассу. По ней ему следовало пройти десять километров. До знака, указывающего направление к поселку Партизан.

Куприянов вел автопоезд аккуратно, по правой полосе, не нарушая правил дорожного движения, выдерживая скорость в 80 километров в час.

Молоканов невольно усмехнулся. Не спешит Андрей! Чувствует ответственность за груз. Эх, Андрюша, Андрюша! Знал бы ты, чем и где кончится этот рейс. На ходу выпрыгнул бы из машины. Молоканов не жалел Куприянова, им же обреченного на гибель. Просто отвлеченно рассуждал. Для него тащиться на «Опеле» с такой скоростью было мучительно. Хотелось переключить передачу и поддать газку. Иномарка тут же рванула бы, в считаные секунды развив скорость до 200 километров в час. Благо трасса позволяла сделать это. Но приходилось тащиться за «КамАЗом». Лишь бы Куприянов повернул на Партизан здесь, а не проехал до следующего поворота. Там тоже можно выйти к поселку. Но Андрей не должен сделать этого, потому как знал: дальше примыкающая справа к трассе второстепенная дорога разбита настолько, что ехать по ней – это объезжать многочисленные колдобины. А там черт его знает, что решит Куприянов. Та, вторая, дорога имела одно преимущество: она обходила пост ДПС у поселка Черный. Вдруг Андрей предпочтет рытвины встрече с гаишниками? Это могло осложнить выполнение замысла Молоканова – Барсука. Потому что пост в предстоящей акции играл немаловажную роль.

Куприянов свернул с трассы там, где надо, на первом повороте. Молоканов, отметив это, облегченно вздохнул. «КамАЗ» пошел к посту. Заместитель Лученкова остановил иномарку, имея возможность видеть, как уходит по дороге на Партизан «КамАЗ» фирмы.

Как только тот скрылся из вида, Молоканов достал сотовый телефон:

– Игорь Михайлович? Доброе утро!

– А, Юрий Петрович! Доброе, доброе! Как наши дела?

– Все по плану! Автопоезд идет к посту!

– Замечательно! Давно свернул с трассы?

– Только что! Теперь отвечаю на те вопросы, на которые не ответил вчера. Водитель мужичонок так себе, ни рыба ни мясо! Работяга, труженик. «КамАЗ» № … Машина новая, полуприцеп старый. Документы в порядке. Все у него, дубликатов на фирме не осталось.

– Добро!

– Я свою часть работы выполнил!

– Да! Теперь за дело берусь я! Созвонимся, как все закончится!

– Буду ждать звонка.

– Жди!

Барсук отключился.

Молоканов вывел «Опель» на трассу и тут же дал выход эмоциям, разогнав машину до приличной скорости.

Но вскоре вынужден был притормозить, подъехав к месту разворота. Спустя двадцать минут он въехал в город, проехал до своего дома, не такого шикарного, как особняк Лученкова, но добротного, двухэтажного. Поставил в гараж «Опель», заменив его на «Хендай». Не заходя в дом, поехал на работу.

А Леонов, получив сообщение о движении «КамАЗа» с ценным товаром в нужном направлении, вызвал по мобильнику пост ДПС, а конкретно старшину Резунца, который дежурил на посту с молодым, только что пришедшим в органы лейтенантом Мамонтовым.

Резунец работал на Барсука. Жена старшины числилась на фирме «Трил» заведующей несуществующим складом. Зарплату за супругу получал милиционер, и зарплату, которая в несколько раз превышала его собственную. Правда, официальную. Но на посту провинциальной дороги шкурить особо некого. С местных много не возьмешь, если вообще дадут. Фуры проходят на Партизан редко. Заскочит иногда какой-нибудь дагестанец с лесом, тогда у инспекторов праздник, обуют кавказцев по полной программе, даже если у тех все документы будут в порядке. Постепенно, по указанию Барсука, старшина подвязал к «Трилу» и лейтенанта. Тот недавно женился. И его супругу, беременную на третьем месяце, зачислили в штат фирмы, на тот же несуществующий склад, кладовщиком с зарплатой, о которой в Партизане могли только мечтать. Казалось, для чего Барсуку кормить ментов, особой ценности не представляющих? Но предусмотрительный господин Леонов знал, что делал. Кроме мелких услуг, гаишники пусть редко, но сбрасывали и более серьезную информацию. О тех же дагестанцах или кабардинцах. И тогда последние попадали не только под наезд милиционеров на посту, но и под бандитов Барсука. А это означало в лучшем случае просто изъятие у них леса, который тут же перепродавался на деревообрабатывающий комбинат. В худшем же случае водители лишались и груза, и машины, и жизни.

Резунец долго не отвечал, и это уже начало тревожить Леонова. Но, в конце концов, с третьего раза ответил: