Александр Тамоников - Игры шайтана

– Слушаю тебя, Стариков.

– Нет, майор, слушать буду я, а ты говорить. Много и подробно. И не только говорить!

Николай открыл кейс, достал небольшую пачку стандартной бумаги и диктофон. Закрыв, бросил дипломат на руки Кузнецову.

– Вот тебе диктофон и бумага, ручка, надеюсь, у тебя имеется. Ты рассказываешь все, что знаешь о связке Арнольд – Крюгер. Чем занимались в своем развлекательном центре? Дискотеки и проститутки-малолетки меня не интересуют, я имею в виду наркотики. Кто выступил инициатором уничтожения моей семьи? Имена и погоняла исполнителей на даче, оставшихся в живых и напавших на сестру. Их постоянное местонахождение. В общем, тебе понятно, чего я хочу от тебя. Да, не забудь рассказать о собственном участии в преступлении и той роли, которую играл в группировке. Рассказываешь в диктофон и сказанное излагаешь на бумаге. Врать или выгораживать себя не советую. Я все тщательно проверю. Только чистосердечным признанием ты сможешь спасти свою жизнь.

– Интересно, каким образом ты проверишь мои показания?

– Потом узнаешь, не теряй времени, начинай исповедь, майор.

Когда Кузнецов закончил и передал Старикову диктофон с шестью мелко исписанными листами, Николай задумался. Затем проговорил:

– Значит, Костик оказался прав? Наркота действительно шла в город?

– Да, – ответил Кузнецов. – За это Арнольд приказал Крюгеру убить пацана.

– Ладно, Кузнецов. Если все, что ты рассказал, – правда, жить будешь, но из ментовки и города уберешься навсегда. Если же хоть в малом солгал – умрешь. А теперь давай руку.

– Что? – переспросил мент.

– Руку, говорю, протяни.

– Зачем?

– Протяни. Или я заставлю тебя силой.

Пожав плечами, Кузнецов протянул руку. Николай тут же ввел ему шприц-тюбик с сильно и быстро действующим снотворным «Удар».

Майор закатил глаза, уронил голову на грудь и уснул крепким, наркотическим сном.

Николай положил «клин», диктофон и исписанные листы в кейс, достал сотовый.

– Семен? Не узнал? Это подполковник ФСБ Карелин.

– Здравствуй, Николай. Рад тебя слышать. Какие-нибудь проблемы?

– Мне, Сень, нужна помощь с тачкой.

– Когда и куда подъехать?

– Вот это военный подход к делу. Подъезжай к ЦПКО по улице Добролюбова, знаешь такую?

– Знаю, конечно.

– Остановишься напротив искореженной телефонной будки, где в ограде парка пролом, представляешь местность?

– Примерно.

– Зайди в парк, обозначь себя. Остальное при встрече. Жду, Семен. Если можешь, поторопись.

– Уже выезжаю.

Отключив связь, Николай закурил.

Кузнецов сбросил ему массу ценной информации. Нужно ее систематизировать и использовать в своих целях. На данный момент очень важно, что Крюгер как минимум до среды останется в доме врача Германа. С ним можно повременить. А вот сбежавший Седой может испариться из своей берлоги. В любой момент. Но пока он там. Не повезло мерзавцу. Даже Кузнецову известно его местонахождение. Да, хитер, мент, ничего не скажешь. И в ОБНОНе служил, и на бандитов работал, на них же и досье собирал. Чтобы обезопасить себя? Или при случае шантажировать наркодельцов? Впрочем, не все ли равно. Главное, он получил адреса объектов, подлежащих ликвидации, и может действовать не вслепую, а целенаправленно, планомерно.

Николай выбросил окурок и услышал звук подъехавшего автомобиля.

– Николай, Коля!

Стариков вышел из-за дерева, махнул Семену рукой. Тот подошел.

– Пройдем на аллею, – сказал Николай. – Там тип один спит. Надо бы его в поселок доставить.

– Ого.

Семен увидел человека в форме майора милиции, спросил:

– И он бандит?

– Хуже. Этот мент работал на бандитов, входил в их руководство. Оборотень, одним словом.

– Да? Никогда бы не подумал.

– Не будем терять время, Сеня, так везем его в поселок?

– Без проблем, но как-то в голове не укладывается, офицер милиции – и вдруг бандит.

– Как видишь, бывает и такое.

Стариков одной рукой взял кейс, другой подхватил Кузнецова и вместе с Семеном волоком потащил его к «Волге». Кузнецова бросили на заднее сиденье и уже через час въехали в дачный поселок.

У дома Филиппыча остановились. Дед вышел на улицу.

– Привет. Чегой-то вы явились, не предупредив? Аль забыли что?

– Дела, дед, – ответил Стариков. – Как тут, Филиппыч, чисто?

– Насчет чего? – не понял старик.

– Народ на дачах есть?

– Не, не видал никого. Бродил тут поутру один, я его давно знаю. Он в деревне обретается. А сюда приходит по домам прошвырнуться. Стащить, что плохо лежит. Тем и кормится, но он безвредный и глухонемой, боле никого не было. У вас-то что за дела?