Александр Тамоников - Игры шайтана

Николай застонал, опустившись на лавку. Дед встревожился:

– Коль? А, Коль? А чего на даче твоей произошло? Менты были, ничего толком не сказали! А больше узнать не у кого.

– Теперь это уже не имеет значения. Сестре опасность грозит, а я предупредить не могу! – Стариков с силой ударил кулаком по лавке.

– Ты погоди убиваться-то. Откуда опасность?

– Ты спросил, что произошло на моей даче? Отвечаю: бандиты зверски убили Тамару и Ольгу!

– Семью твою порешили? Но почему? За что?

– За то, что я в милицию сообщил об одном их преступном замысле. А мент, принявший сообщение, продажным оказался!

– Да ты что?

– Вот тебе и что! Бандиты не просто убили Тамару с Олей, Филиппыч, они издевались над ними, пытали, насиловали. Дочь с ума сошла. Ее, наверное, потом добили, жена умерла раньше от мук нечеловеческих! Меня хотели убить! Ну и убивали бы меня одного, суки, женщины-то при чем?

– Это что же за замысел такой, что из-за него так зверствуют?

– Наркотики! Бандиты ожидали прибытия в город крупной партии этой заразы, а я спутал их планы, и они решили отомстить! Вот и отомстили, твари! Знать бы, что, когда они засаду в городе на меня устроили, семья уже мертва, я бы их всех завалил! Клянусь, всех до единого! Но я думал, их держат лишь для того, чтобы заманить меня сюда, а уже потом разделаться со всеми, скопом! Ошибся! Они, видишь, что сделали, суки позорные!

– Коль? А очереди автоматные? Я слышал их ночью!

– Это я вырвался, успел троих положить. Но силы были неравны, меня вырубили, а потом отвезли в одну усадьбу.

Николай рассказал Филиппычу все, что с ним произошло дальше.

– Вот так, дед! Семь рыл я у них выбил.

– Хорошо, что с оврага сорвался, – неожиданно сказал Филиппыч.

– Что же в этом хорошего? – удивился Николай.

– А то, что приди ты раньше, как раз под бандитов и попал бы! Заходили ко мне трое за час до того, как ты пришел. Спрашивали, не видел ли я кого? Я прикинулся пнем трухлявым, глухим и полуслепым, мне в моем возрасте это несложно! Они дом осмотрели и свалили на шоссе. Куда потом делись, не знаю! Но сейчас смотрел вокруг – тишина, никого!

– Дачу дождем залило?

– Нет, пожарные приезжали.

– А милиция?

– Участковый только, с машиной «Скорой помощи» районной больницы. Видно, она твоих увезла.

– И никакой следственной бригады?

– Нет! Участковый побродил по поселку и тоже слинял. Как раз перед появлением бандитов!

– Может, от них и слинял?

– А кто его знает? Про него деревенские рассказывали. Если коротко, то чмо он болотное. Как где драка, его днем с огнем не сыщешь, а как бабы начнут самогон гнать, тут как тут, конфискует и штрафует.

– А у тебя, дед, самогон есть? – спросил Николай.

– А надо?

– Надо! И лечение нужно, это я сейчас на обезболивающем препарате, через два часа действие его кончится, и боль свалит меня. Они же в меня из пистолетов в упор били! Бронекостюм, что был под джинсовкой, спас! Но тело все избили! Однако это не главное. Лиля! Вот что меня сейчас волнует.

– Может, менты ей сообщат о том, что случилось на даче? Должны предупредить! – высказал предположение Филиппыч. – Прямо с утра. Тогда бандиты ничего не смогут сделать.

– Ты прав, так и должно быть, но я не верю больше милиции.

– Ну веришь, не веришь, это твои дела, думаю, ее на работе предупредят и еще допросами замордуют.

– Если бы так! Так ты дашь мне выпить?

– Хуже не будет, Коля?

– Хуже, чем сейчас, мне уже никогда не будет!

– Ну ладно, ты в окно-то поглядывай, я в погреб спущусь, там у меня запасы-то.

Николай прислонился к стене, переводя взгляд с одного окна на другое. На улице по-прежнему лил нудный дождь и не было ни души. Жаль, снова не появились бандиты, что деда навещали. Еще троих не досчитался бы Арнольд!

Дед достал поллитровку, выставил на стол вместе с нехитрой закуской из солений.

– Ты много-то не пей, Коль! А я пока приготовлю настойку из лечебных трав. По рецепту отца-покойника. В молодости, помню, на кулачных боях так отделают, места живого не останется. Отец этой травой и отхаживал! Три-четыре дня, и можно снова в драку. Вот мы с тобой и полечимся по старинке!

Николай выпил самогон, даже не поморщившись, хотя по крепости он почти не уступал чистому спирту. И вновь встали перед глазами мертвая Тамара и безумная Оля.

Он сжал автомат:

– Дед!

– Чегой-то?

– Ты понимаешь, что у меня семью убили? Твари! Не могу! – Стариков запнулся, проглотив ком, вставший в горле. – Но я их достану, Филиппыч! По одному достану! И смерть они примут лютую, сукой буду!