Александр Тамоников - Карательный отряд

– Надеюсь, твоя страсть за эту неделю не ослабеет? Или это будет зависеть от того, что за информацию я тебе солью?

– Глупый ты все же, сержант! Будь аккуратен при передаче письма. Не спались сам. А я, извини, ухожу!

– А деньги? За прекрасную ночь, подаренную тобой?

– Прибереги их для шлюх! Или отдай Фаруху, он не откажется. Мне твои доллары не нужны.

– Конечно! Как я забыл, что ты разведчик? Какое звание, если не секрет, имеешь?

– Офицерское, этого достаточно!

– Значит, старше меня?

– Это как смотреть. Но все!

Гуля поцеловала Слейтера в щеку, поднялась, быстро приняла душ, оделась в белый балахон, замоталась в такой же белый платок, пошевелила миниатюрными пальчиками, прощаясь, и вышла из комнаты свиданий! Слейтер встал, подошел к окну, из которого был виден внутренний двор. Но Гули не увидел. Видимо, она покинула усадьбу Фаруха, воспользовавшись тыловой калиткой, где ее наверняка ждал автомобиль с охраной. И сейчас, возможно, она уже докладывает руководству о результатах встречи с американским морским пехотинцем Энди Слейтером.

Сержант оделся, вышел в гостиную. Там его встретил Фарух:

– Ассолом аллейкум, уважаемый господин сержант, как провели ночь?

– Прекрасно!

Слейтер достал бумажник, вытащил из него три купюры, протянул их хозяину дома:

– Держи!

Взяв деньги, Фарух поклонился:

– Вы, как всегда, щедры, господин сержант! Благодарю.

– Не за что! Думаю, не стоит повторяться, что Гуля, кроме меня, не должна принимать никаких клиентов?

– Конечно, не надо! Для других мужчин у меня есть другие женщины.

– Вот и хорошо! Что-то мои подчиненные задерживаются.

– Сейчас должны выйти. Женщины покинули комнаты минут двадцать назад.

– Тогда пошли кого-нибудь поторопить моих парней.

Фарух поднял вверх руки:

– Как можно, господин сержант? Ваши парни – народ горячий, они не любят, когда кто-то пытается диктовать им свои условия. И у вас всегда при себе весьма веский аргумент против подобных попыток – ваше оружие.

Сержант рявкнул:

– Ты что, не понял меня, старый идиот?

Фарух вздрогнул:

– Понял, понял! Я все понял. Одну минуту, господин сержант!

Посылать никого не пришлось.

Сразу после окрика в помещение вошли Умберг с Паслером. Капрал спросил:

– Ты, Энди, так до смерти Фаруха испугаешь. Что потом без него делать будем в этой стране?

– Так надо вам за временем следить. Разболтались.

Паслер поинтересовался:

– У тебя что, сегодня ночью были проблемы с эрекцией, сержант? Чего ты на нас собак спускаешь?

Слейтер набычился:

– Это у тебя сейчас проблемы возникнут, если ты не заткнешься!

Паслер взглянул на Умберга:

– Нет, капрал, у нашего командира сегодня с проституткой точно облом вышел. Что поделать, годы дают знать о себе!

Сержант прорычал:

– Паслер, ты попал! Как вернемся, пойдешь на тренажер. И будешь крутить педали, пока не свалишься с «велосипеда». Понял?

– Слушаюсь, господин сержант!

Слейтер обернулся к Фаруху:

– Виски в машину загрузили?

Хозяин дома поклонился:

– Конечно, господин сержант! Вот только, как насчет оплаты? В прошлый раз тоже за спиртное не заплатили. А мне оно ой как непросто и дорого достается.

Сержант вновь достал бумажник, отдал Фаруху деньги. Рассчитались с сутенером и подчиненные сержанта.

В 9.00 «Хаммер» вышел с территории усадьбы Фаруха и взял курс в сторону расположения особого лагеря.

Машину американцев на КПП спецобъекта пропустили без досмотра. Выгрузив виски, Умберг повел джип к стоянке. Паслер же игриво вытянулся перед Слейтером:

– Разрешите вопрос, сэр?

– Чего тебе?

– Когда прикажите начать крутить педали тренажера?

– Да пошел ты!

– Извините, сэр, куда?

– Сам не догадываешься?

– Думаю, в комнату, накрыть стол. Или я неправ?

– Прав! Проваливай и не зли меня больше. Что-то сегодня настроение в минусе.

– Так значит, действительно проблемы с этим самым?

– Я сказал, проваливай!

Рядовой козырнул:

– Слушаюсь, сэр. – Четко развернувшись, он вошел в барак.

Мрачно глядя на лагерь, Слейтер закурил. У него на самом деле после ухода Гули резко испортилось настроение. Почему, он и сам объяснить не мог. Наверное, потому, что прошедшей ночью он впервые за долгие годы под ласками женщины забыл о войне, о своей работе, обо всем на свете. Подобное он испытывал только в первые месяцы близости с супругой. Выбросив окурок, сержант проследовал за Паслером.

В коридоре барака, осмотревшись и убедившись, что его никто не видит, открыл дверь комнаты, где был размещен пленный офицер.