Александр Тамоников - Карательный отряд

– Бур! – сказал он прапорщику Бурузяну. – Берешь с собой Зухура и обходишь селение по арыку справа. Остановка на въезде в селение со стороны перевала.

Бурузян ответил:

– Есть, командир!

– Хлыст! Ты с Ашуровым совершаешь тот же маневр, но слева и выходишь на дорогу к Умару.

Хлыстов так же подтвердил, что понял приказ.

Иванов продолжил:

– Крол с Буком обходят кишлак и выходят к роще с севера.

В ответ прозвучал спокойный голос Кролова:

– Понятно, шеф!

– Я с Азизом, Летуном и Закиром остаюсь здесь. Таким образом, мы закольцовываем селение с четырех сторон. По команде в 16.00 начинаем «работу». Летун выводит БТР к селению, и это является сигналом для атаки. Крайние лачуги забрасываем гранатами и обстреливаем из автоматов. Тем самым выдавливая жителей Малитабада на площадь перед мечетью, где, отобрав наиболее привлекательный для съемки на камеру материал, отрабатываем его в предельно жестком режиме. Среди материала обязательно должны быть старики, женщины и дети. Как можно больше детей. В роли палача, вместо выбывшего Копытко, выступает Азизов. Ему в помощь при необходимости определяю Кролова. На всю акцию отвожу полтора часа. В 17.30 мы должны уйти из уничтоженного селения. Не забывайте, в Умаре наши бывшие соотечественники держат мотострелковый полк. От Малитабада до Умара 32 километра. Там если не услышат подрывы гранат и автоматные очереди, в чем я сильно сомневаюсь, то дым от пожарищ заметят обязательно. Не исключено также, что между селением и полком налажена связь. Полк обязательно отреагирует на дым или просьбу о помощи. Поэтому в 17.30 отход всей команде сюда же за холм! Действовать агрессивно, но аккуратно. Напоминаю, раненых среди своих мы назад в лагерь не потащим. Здесь же и оставим с дыркой в голове! Вопросы, орлы?

И вновь вопросов ни у кого не возникло.

Иванов распорядился:

– Десять минут на изучение обстановки и выбора оптимальных вариантов выхода к определенным задачей целям, затем перекур, подготовка и вперед! Выдвижение на позиции штурма кишлака в 15.35, оттуда доклад мне! Удачи всем!

Бывший капитан, кивнув проводнику, спустился ко второму бронетранспортеру, который Иванов решил не светить в акции. Все же ему не хватало еще одного бойца. Если бы проклятый сержант-американец не вывел из строя Копытко, то в Малитабад вошли два бронетранспортера, да и зрелище на площади было бы красивее. Виртуозно владевший острым кинжалом, Коп умел разделывать местных вонючек под орех. Детские головы отсекал одним взмахом. Но янки сломал ему челюсть. А замены в лагере при всем желании найти было невозможно. Копытко, единственный в своем роде головорез, напрочь лишенный каких-либо эмоций. Ему что куст срубить, что человеческую голову, лишь бы заплатили. Теперь лежит в лазарете, наверняка проклиная инструктора за потерянное вознаграждение. Кто не участвует в акции, не получает ничего. Даже не входит в долю того, кого завалят местные. А они могут убить, оружие в селении имеется. Сейчас оно есть в каждой семье. Другой вопрос, решатся ли мирные чабаны применить его. И успеют ли? Штурм рассчитан на неожиданность и массовое уничтожение большей части населения кишлака на начальном этапе акции. В этом залог успеха всей карательной операции.

Спустившись вслед за капитаном-предателем, Закир спросил:

– Ты хотел поговорить со мной?

Иванов ответил:

– Да! Как ты думаешь, Омар, в Малитабаде нам могут оказать серьезное вооруженное сопротивление?

Подумав, Закир сказал:

– Сопротивление русским может быть оказано в любом кишлаке Афганистана. Впрочем, это селение, как и большинство других, лежащих вокруг Умара, находится под контролем власти действующего марионеточного правительства. Скорей всего появление твоих бойцов не вызовет агрессии со стороны мужчин кишлака. Сюда наведываются разведывательные группы умарского полка и отдельного разведывательного батальона. Редко, но наведываются. И пока инцидентов не было.

– Значит, агрессии со стороны населения на первом этапе нам ждать не приходится.

– Думаю, его не будет, а потом, когда твои люди забросают крайние дома гранатами, сопротивляться будет поздно, да и, по большому счету, некому. И сейчас в Малитабаде мало мужчин, а после атаки их станет еще меньше, если останутся вообще.

Иванов взглянул на проводника:

– Действительно, осматривая кишлак, я почти не видел мужчин. На улице в основном дети, во дворах за дувалами у тандыров женщины, кое-где под тенью чинар старики. Где же мужчины? На пастбищах? Где эти пастбища?