Александр Тамоников - Офицерская доблесть

– Это у кого мослы, черт костлявый? У Варьки-давалки мослы, а у меня…

– Да иди ты сюда быстрей!

Вскоре Марина вошла в прихожую и тут же была остановлена бойцом спецназа. Но капитан крикнул:

– Пропусти ее, офицер, это моя супруга, она мальчика заберет!

Спецназовец молча кивнул головой в сторону кухни.

Марина вошла туда, увидев супруга с Валерой:

– Что здесь происходит, Вова?

– Ничего! Забирай пацана и держи при себе!

– Но он же раздет? И где Ольга? Неужели…

От страшной догадки, что подруга может находиться среди заложников, она закрыла рот ладонью, чтобы не сказать при мальчике того, что он не должен слышать. Владимир прошел в комнату, где на кровати Валеры, опустив голову, сидел Герман Шевцов, бывший комсомольский вожак, бывший наркоторговец, бывший зэк и пособник бандитов в настоящем.

Молчун взглянул на Соболева:

– Какие-то проблемы, капитан?

– Да, жену свою перехватил по дороге, она заберет сынишку Ольги! Только теплую одежду надо взять!

– Бери! И не торопись. Одень ребенка как следует. Теперь нам торопиться некуда.

Дождавшись, пока капитан соберет вещи и выйдет из комнаты, командир разведгруппы продолжил беседу:

– Итак, мы слышали твои переговоры с шефом и то, как ты упомянул Джабара. Твоя причастность к действиям террористов очевидна. На зоне, Шевцов, ты наверняка изучил не хуже любого юриста Уголовный кодекс, так что понимаешь, чем тебе грозит участие в захвате заложников.

Герман поднял голову:

– Я никого не захватывал!

– Что никак не облегчает твою участь. В незначительной мере тебе может пойти на пользу лишь одно чистосердечное раскаяние, о котором, впрочем, ты будешь петь следователю, и откровенность со мной! Ты готов говорить правду и только правду? Или мне сейчас же отправить тебя в КПЗ местного РОВД?

Спецназовец, стоявший рядом, посоветовал:

– Ты, командир, его лучше людям отдай! Тем, у кого родственники в клубе! Они с ним разберутся быстро!

Молчун согласился:

– Можно и так!

Шевцов вдруг прокричал:

– Меня заставили! Я никогда не связался бы с чеченцами, но я должен большие деньги племяннику одного из этих …как их, ваххабитов, что сидел со мной. Он продал долг Джабару. Тот заставил работать на него, пригрозив в случае отказа убить семью!

Молчун упер ствол автомата пособнику бандитов в лоб:

– Вот только по ушам мне ездить не надо! Понял, мразь? Что приказал тебе Джабар во время недавних переговоров?

Шевцов, завороженно глядя на глушитель «вала», ответил:

– Я… я доложил ему о том, что войска выводят все местное население за пределы поселка. Он спросил, почему? А я откуда знаю? Так и ответил – не знаю, добавил, что и сами войска, похоже, покидают Ташаево! Он закричал – какого черта? Что мне было ответить, кроме как – не знаю? Тогда он сказал, чтобы я перебрался как можно ближе к клубу, чтобы докладывать ему обстановку вокруг него. Я ответил, что это невозможно! Тогда он… тогда он обещал выдать меня федералам. Я ответил, что постараюсь. Он посоветовал обосноваться в доме справа от клуба, чтобы видеть глухую стену. Я сказал, что постараюсь выполнить его приказ. Это все!

Молчун опустил автомат:

– Ладно. Значит, Джабар хочет, чтобы ты контролировал правый фланг? Хорошо. Мы предоставим тебе такую возможность.

Молчун приказал подчиненным вывести бандита во двор. Сам прошел следом, столкнувшись с капитаном, только что проводившим жену с ребенком. Соболев спросил:

– Скажи, Игорь, Оля в клубе?

– Это жена Шевцова?

– Да!

– В клубе, Володь!

Владимир проговорил:

– Она может погибнуть. Если ее уже не растерзали убийцы.

– Не растерзали. Она рядом с Есиповым. На чердаке клуба.

– На чердаке? Но…

– Володь? Давай вопросы оставим на потом? Сейчас нам надо продолжать свою работу.

– А мне?

– А тебе свою! Загони автомобиль во двор. Там посадим в него Шевцова и доставим в штаб. Не стоит, чтобы кто-нибудь видел это.

– Понял!

Через час Шевцов сидел в приемной Аракевича.

После того как Джабар узнал, что население эвакуируется из города, он, как и рассчитывал Есипов, занервничал. Что задумали федералы? Почему убирают людей? Почему не пропускают к клубу журналистов? Почему они так действуют? Не оттого ли, что просчитали его план? План подрыва основной массы заложников и отход от руин, пользуясь полнейшей неразберихой, дымом и гарью от взрыва, самого Джабара? Но они не могли просчитать этот вариант, хотя… ведь в Октябрьском Абдель ушел, как раз смешавшись с обезумевшей, освобожденной частью заложников. Тогда ему удалось уйти! Сейчас подобный маневр не пройдет! Скорее всего, федералы все же решились на штурм. Но на что они рассчитывают? Их командование должно понимать, что он не сдастся без боя, вернее, не он, сам Абдель предусмотрел запасной вариант отхода, – не сдадутся его бойцы, в конце концов, уничтожат вместе с собой всех заложников. А он, Джабар, постарается бежать! Шансы на спасение у него остаются, хотя и не такие, как ранее. Но остаются! Надо связаться с представителем их штаба. Прощупать обстановку и выиграть время. Ночью, в принципе, штурм невозможен. Но и захват Али ранее считался невозможным. Однако его повязали. И повязали рексы Кучерова, которого Джабар поклялся лично прирезать, для чего и требовал, чтобы губернатор прибыл в клуб. Но его не пустили. Черт с ним! Сейчас не до клятвы. Сейчас надо успокоить федералов. И покинуть этот чертов клуб, не дожидаясь утра. Покинуть так, чтобы об этом знал лишь Теймур, который и приведет в действие адскую машину тотального уничтожения людей. Самому же помощнику он укажет путь спасения, но только вот… воспользоваться им брат Теймур, увы, не успеет! Спастись из этого ада должен только он, Джабар. Есть, правда, еще один человек, рассчитывающий на сохранение жизни. Но напрасно! О нем сейчас думать не следует. Надо сделать так, чтобы русские не начали штурм до рассвета. Потом пусть делают, что хотят! Все их потуги окажутся бесполезными! Джабар вопреки всему похоронит неверных под плитами их клуба. Похоронит и уйдет.