Александр Тамоников - По закону войны

– Присаживайся, Борь, – указала она брату мужа на кресло, – я сейчас в ванной титан настрою, душ после дороги примешь. А потом и пообедаем.

– Хорошо, Надь, как скажешь.

Она вышла, пропустив в гостиную мужа.

Тот сел напротив Рудакова, бросив на столик пачку простой «Явы» с одноразовой, копеечной зажигалкой.

– Кури, если хочешь.

– Может, на балкон выйдем? – предложил Борис.

– Дом аварийный, – объяснил Николай, – сотрудники ЖКО и еще какой-то там организации советовали не пользоваться балконом. Опасно, может рухнуть.

Рудаков повысил голос:

– А что здесь не может рухнуть? Как я вижу, у тебя все кругом рухнуло!

Он достал свои сигареты «Мальборо», положил рядом с «Явой», закурил, спросив:

– Пепельницу поставишь или прикажешь пепел в ладонь стряхивать?

Николай встал, перенес пепельницу с пианино на столик.

– Да, – проговорил Рудаков, – хоромы ты, конечно, приобрел шикарные, не то что какой-то особняк в центре города. И что же сподвигнуло тебя, Коля, на такие кардинальные изменения в быту и жизни? Что за страшная беда постигла семью?

Николай, уставившись в одну точку, произнес:

– Прими душ, переоденься, потом, за столом, все и узнаешь.

Борис спросил:

– А, кстати, где Сережа?

И тут вспылил Николай:

– Ты что, обождать немного не можешь? Сказано же, скоро обо всем узнаешь! Чего не понятно?

– А ты чего на меня орешь, браток? Мне кажется, что орать тебе надо было несколько раньше. Разорался.

Вошла Надежда, попросила:

– Господи, вы только между собой не ругайтесь! А ты, Боря, можешь идти в ванную. Воду сам настроишь? Разберешься в титановой системе?

– Разберусь, а ты, Николай, готовься к серьезному разговору и бабьи страдания с лица-то сотри. Негоже мужику так раскисать, даже перед расстрелом. Чтоб к моему выходу привел себя в порядок, а то я займусь тобой! Надежда и та держит себя в руках, а он… В общем, я предупредил.

Высказавшись, Борис отправился в ванную, где ни черта не смог наладить горячую воду, то кипяток лился, то ледяная струя. Бросил это дело, принял холодный душ, отключив хитроумную систему под названием «титан». И какой мудак дал этой кочегарке столь высокое название.

После душа Рудаков переоделся в спортивные брюки и майку, вышел из ванной.

Надежда уже накрыла раскладной стол, перенесенный из кухни, столь же крохотной, как и прихожая, в гостиную.

Сели.

Николай, на правах хозяина застолья, разлил купленную по дороге бутылку водки, поднял рюмку:

– За твой приезд, Борис!

– Что ж, – согласился майор, – давай за приезд.

Все трое выпили. Закусили немудреной закуской. Николай начал было разливать по второй, следуя принципу – между первой и второй промежуток небольшой, но Борис остановил его:

– Не гони коней, брат. Ты обещал кое-что мне рассказать, по-моему, сейчас настал самый подходящий для этого случай. А выпить мы всегда успеем.

Шевченко послушно отставил бутылку в сторону, проговорив:

– Хорошо. Слушай, о чем я тебе уже в подробностях описал в письмах, которые ты не читал. Нет, это не в упрек, я понимаю, у тебя же служба.

Рудаков ответил:

– Я же объяснил тебе, Коля, почему не смог прочесть письма, к чему возвращаться к этому вопросу? И, пожалуйста, не ерничай по поводу моей работы, давай лучше ближе к телу.

Николай поднялся, прошел вдоль окна, с грозящим обрушиться в любую минуту балконом. У пианино остановился, открыл крышку, нажал несколько клавиш, словно собираясь с мыслями.

Рудаков внимательно смотрел на него, иногда бросая взгляды на сникшую вдруг Надежду. Видимо, заряд ее напускной бодрости, через силу наигранного радушия иссяк, и она, как и муж, вернулась в то состояние, в которым они находились до появления майора.

Наконец, резко закрыв крышку пианино и обернувшись к столу, Николай проговорил:

– Ты недавно, Боря, спросил, где наш сын и твой племянник Сережа? Отвечу. Сережа, наш мальчик, захвачен в заложники!

– Что? Что ты сказал?? – крайне изумился Борис. – О чем ты, Коля? В каких заложниках может быть Сергей? Здесь, в мирном городе? Ты в своем уме?

Шевченко тяжело вздохнул:

– К сожалению, брат, в своем. Думаю, было бы лучше, если бы мы с Наденькой сошли с ума и не воспринимали реальность в том ее виде, в котором она удавом давит нас.

Рудаков откинулся на спинку стула:

– Та-ак! И кто же захватил моего племянника?

Ответила Надежда:

– Страшные люди, Боря! Страшные, жестокие, безжалостные и, что самое прискорбное, имеющие высокие связи в областных структурах власти, которые обеспечивают их преступлениям безнаказанность!