Александр Тамоников - По закону войны

Взвалив трубу на плечо, сняв автомат с предохранителя, загнав патрон в патронник и надев прибор ночного видения, Дмитрий скрылся в темноте редкой «зеленки». Следом через три минуты пошел его командир, капитан Журавин.

Рудаков поднялся с камня:

– Ну а нам, мужики, марш двойками, соблюдая дистанцию прямой видимости, разорванной колонной, к подножию скалы под постом. Там будем ждать лестниц.

В то время как из балки, разделившись по двум направлениям, начала сближение с перевалом группа спецназа, к каморке Курбана, рано, по привычке, отошедшего ко сну, стараясь не шуметь, подошел помощник Садыка Реза. Он тихо толкнул дверь в комнату старика, но та оказалась закрытой на крючок.

Бандит ухмыльнулся, подумав, – такими крючками разве от детей и закрываться. Он достал нож, просунул лезвие в щель между дверью и стеной, легко поднял запор, опустив так, чтобы тот не издал звука от удара о дверь.

Вход был открыт, и убийца вошел в комнату потенциальной жертвы. Человека, которому, по закону шариата, он, молодой чеченец, должен был оказывать всевозможные знаки внимания и уважения, слушаться того во всем. Человека, чей дом бессовестно превратил в свой штаб наркоторговец Садык. Человека, вся вина которого состояла в том, что он увидел то, чего ему видеть не следовало бы.

Курбан спал. Рядом с топчаном стояло старинное ружье, что развеселило Резу. Старик, видимо, решил защищаться, если кто-то посягнет на его жизнь. А сам спит, как сурок. Но ничего, дед, сейчас твой сон перенесет тебя в Вечность!

Бандит подошел к старику.

Нагнулся над ним, резко вырвал из-под головы подушку, тут же накрыв ею лицо Курбана и навалившись на старца всем телом.

Тот дергался недолго. Вскоре затих, вытянувшись. Реза отнял подушку, положил ее на место. Мертвые глаза Курбана смотрели на убийцу. Брезгливо. Реза закрыл их.

Прошел к двери. Поставил крючок в стойку, захлопнул дверь. Нехитрый запор упал вниз в кольцо, запирая вход в каморку.

Реза прошел в свою комнату, лег на пол, на кошму, затянулся приготовленной анашой. Густой приторный аромат наркотика заполнил его жилище дымом, а мозг чеченца приятными нереальными видениями.

Помощник Садыка кайфовал.

На часах было 22.48.

В 22.53 прапорщик Линько вышел к скалистой стороне перевала, доложил командиру двойки:

– Капитан, я на месте!

Тот ответил:

– Добро! Я рядом, сейчас выйду к тебе!

Пока Журавин, внимательно осматривая местность, шел к прапорщику, Дмитрий, прикрепив к «гарпуну» оптический прицел, навел систему на вершину хребта.

– Ну как? – спросил подошедший капитан.

От неожиданного вопроса неслышно приблизившегося офицера прапорщик вздрогнул, укоризненно посмотрев на Журавина, сказал:

– Командир, разве так можно? Так и до инфаркта недалеко!

Капитан успокоил:

– Ты, Дима, и инфаркт – понятия несовместимые. Но извини, коль что не так.

– Проехали, капитан. А вот зацепиться отсюда зарядом не получится, в лучшем случае, удастся загнать стрелу на метр ниже хребта. Но это не выход!

– Да! – согласился капитан. – В этом случае на вершину нам не подняться. А время подпирает. Что предлагаешь?

– Отойду назад, на холм, посмотрю хребет оттуда.

– Давай, я прикрываю!

И с холма прапорщик Линько увидел то, что решало проблему: а именно осколок скалы в глубине перевала.

Он тут же вскинул «гарпун», прицелился и выстрелил. Реактивный заряд унес вверх титановую стрелу, к которой был прикреплен разматывающийся трос. Стрела глубоко вонзилась в камень осколка скалы.

Прапорщик включил внутренний натяжитель троса. Стрелка индикатора достигла отметки в 200 килограммов. Линько отключил натяжитель. Подошел капитан, спросил:

– Нашел-таки, за что зацепиться?

– Нашел. Натяжение троса показало, что он выдержит подъем груза в двести кило. И это не предел, хотя нам даже на двоих для одновременного подъема более чем достаточно. Так, я сматываюсь до скалы и начинаю подъем!

– Давай, Дима!

Переключив натяжитель троса на его сматывание, прапорщик пошел к скале. Там опустил трубу, закрепил цилиндры подъемника, надел специальные перчатки, обернулся к капитану:

– Пошел я, Леша!

– Удачи!

Включив режим подъема, прапорщик начал довольно быстро подниматься наверх, иногда отталкиваясь от отвесной каменной стены ногами. Метров сто, которые отделяли вершину хребта от площадки перед скалой, Линько преодолел за считаные минуты. Поднявшись на перевал, прапорщик тут же юркнул за первый попавшийся камень, замер, затем сменил позицию. Все вокруг было пустынно. Он зашел за осколок скалы, в который впилась стрела с тросом, вызвал капитана: