Александр Тамоников - По закону войны

Рудаков отключил телефон, отскочив в декоративные, аккуратно подстриженные кусты, откуда ему были видны все выходы из особняка, да и было их всего два, центральный и тыловой.

Прошло четыре минуты.

Из дома никто не вышел.

Истекала и пятая минута.

Борис вновь включил телефон.

Долматов успел ответить только:

– У меня…

Майор перебил его:

– Мне плевать, что у тебя. Пять минут истекли, теперь пеняй на себя!

Отключив телефон и сунув его в карман камуфляжа, Борис поднял гранатомет.

Кумулятивный заряд, пронзив металлические, под зеленую черепицу, листы, снес крышу дома с балками перекрытия.

Второй гранатой были выбиты окна четвертого этажа. Там от огромной температуры все взялось огнем.

Рудаков сделал паузу.

Он увидел, как по боковой лестнице, вместе с полуголой девицей, держа в руке что-то похожее на «дипломат», бегом спускается Долматов.

Видел потому, что лестница находилась за высоким сплошным и узким пластиковым окном, открытая для обзора извне.

Майор решил поторопить врага, выпустив третью гранату в третий этаж.

Перезарядил гранатомет.

И когда Долматов с женщиной были уже на выходе, ударил сразу двумя вакуумными зарядами по второму и первому этажам. Взрывной волной беглецов отбросило на плитку площадки перед входом вовсю пылающего изнутри здания.

Девица не помогла Долматову подняться, а, вскочив, с диким воплем кинулась к забору, который перемахнула похлеще любого прыгуна в высоту.

Долматов же, схватив чемодан, отбежал на несколько метров, но «дипломат» вдруг раскрылся, и из него высыпались пачки долларов.

Он начал собирать деньги.

Ему мешал пистолет, который Долматов держал в руке, но он с бычьим упорством продолжал собирать валюту.

Рудаков следил за ним, держа в прицеле «клина», и когда владельцу горящего особняка удалось наконец захлопнуть кейс, Борис бесшумно выстрелил. Две пули прицельных выстрелов срезали замки чемодана вчистую, и пачки баксов вновь вывалились на плитку.

Долматов поднялся, отшвырнул от себя раскрытый чемодан, закричал:

– Где ты, тварь? Иди ко мне, ублюдок, иди же, мразь!

Рудаков, обошедший противника, приблизился к нему со спины, спросил:

– Ну чего орешь, шакал? Здесь я! А вот ругаться тебе не следовало бы, я предупреждал. Теперь придется ответить еще и за слова!

Долматов поднял пистолет, но короткая очередь «клина» пробила руку владельцу усадьбы, выбив оружие.

Майор сблизился с противником:

– Ну что, «хозяин жизни»? Убедился в том, что ты НИКТО в этом мире? А окружающее тебя наворованное богатство – бутафория, которая сейчас ни для тебя, ни для твоего покойного гаденыша-сынка и гроша не стоит? Ты понял, что на бедах и унижении других не построить благополучия?

Долматов, схватившись за простреленную руку, прошипел:

– Да пошел ты, быдло офицерское! Все равно всегда вы, черви навозные, будете пахать на таких, как я!

Время поджимало, поэтому Рудаков решил закончить сцену:

– Ну, на тебя, скажем, уже никто и никогда точно пахать не будет. Счастливого пути, вслед за сыном, в ад. Счет закрыт. Справедливость восторжествовала!

Долматов закричал, но майор, не сводя с него безжалостного взгляда, выпустил прямо в этот кричащий рот остатки магазина пистолета-пулемета.

Бывший владелец ЖБК и горящего поместья, отброшенный очередью на спину, задергался в предсмертных судорогах. Из-под его обезображенной пулями головы начала растекаться черная лужа крови…

Осмотревшись, быстро собрав деньги в кейс, обмотав его бинтом из боевой аптечки, Рудаков покинул рушащееся на глазах поместье и бросился через забор в лес. Положив в багажник «клин» и магазинный гранатомет, маску, перчатки, камуфляж, надетый на легкие брюки с майкой, а также армейские ботинки – берцы, замененные теперь на туфли, и закрыв все это куском брезента, майор сел за руль. Завел «десятку», сдал задним ходом на основную дорогу, развернулся. Пылающий особняк был хорошо виден отсюда, но улица поселка, как ни странно, по-прежнему оставалась пустой. Ну и черт с ней!

Борис рванул к шоссе, повернув на выезде из леса вправо, в сторону города.

На следующий день после событий в элитном поселке и в овраге у деревни Сахарово началось следствие по делу о гибели директора-владельца завода железобетонных конструкций, его охраны и восьми вооруженных людей. Людей, находившихся, как сразу было установлено по документам убитых, в подчинении покойного Долматова. Среди которых был и его сын Антон. В Павловск даже специальным рейсом прибыла следственная бригада центрального аппарата ФСБ.