Андрей Негривода - Огненный торнадо

«…Все!» – екнуло в груди Филина.

Краем глаза он еще увидел мелькнувший в воздухе приклад «калаша»… Затем в голове лопнул какой-то красно-зеленый шар, рассыпался калейдоскопом, и наступила темнота…

… – Дзинь, дзинь, дзинь-дзинь! – мелодично позвякивали ритуальные колокольчики в пагоде. Андрей – пятнадцатилетний мальчишка, разинув рот, смотрел на красоту, окружавшую его. Яркие до сумасшествия краски, запах благовоний. А в самом центре, прямо перед входом, фигура божества, скрестившего ноги в позе лотоса. ДОМ БУДДЫ. Андрей много читал, много знал о буддизме, но увидеть своими глазами это великолепие не надеялся никогда. Да и что он мог видеть в свои пятнадцать лет?.. Рядом с ним стоял такой же обалдевший Коля Караманов – его наставник и покровитель в былые годы. Он только что закончил военное училище и получил лейтенантские звезды, но выражение его лица было таким же, как и у Андрея – глупым…

Тогда, в августе 1983-го, их учитель и сэнсэй, Владимир Сергеевич Зыков, повез их на Тянь-Шань. Ему было мало того, что Андрей и Сергей были его лучшими учениками, – он хотел показать им настоящий буддийский храм. О такой пагоде он знал. Высоко в горах Тянь-Шаня ютился городок Чатыр-Таш…

– Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь! – пели маленькие, не видимые глазу колокольчики, а Андрей все пытался рассмотреть их в полумраке пагоды. – Дзинь-дзинь, дзинь, дзинь-дзинь!.. …Что-то холодное и до омерзения противное нарушило эту идиллию. Вдруг куда-то улетучилось навеянное тишиной пагоды умиротворение, и слух стал улавливать пока еще слившиеся в сплошную какофонию звуки. И горячая волна боли поглотила его целиком, вбирая каждую клеточку организма без остатка…

– У-ум! – протяжно застонал Филин и, прилагая неимоверные усилия, открыл глаза.

Боль пульсировала в висках и зудела под ногтями пальцев. Он попытался осмотреться, но глаза не хотели повиноваться. Они упрямо смотрели вверх, на потолок пещеры.

– Вот ты и проснулся, уважаемый гость, – вплыл откуда-то сочный мужской голос, изрядно подпорченный акцентом.

Филин с трудом повернул голову. В двух шагах от него стоял Бекмурза, а рядом с ним высокая с распущенными до пояса белокурыми волосами девушка лет двадцати пяти с типично скандинавским, скуластым лицом и холодными серыми глазами. В руках у нее было ведро.

– Как себя чувствует мой уважаемый гость? – Бекмурза прищурил и без того раскосые, монголоидные глаза. – Ничего, надеюсь, не беспокоит?

Спутница Бека улыбнулась и плотоядно облизнула губы. Это движение языком и эта улыбка почему-то вдруг напомнили Филину кобру, изготовившуюся к последнему, смертельному броску и уверенную в том, что ее жертве ничего не остается, как принять смерть. Андрей попытался пошевелиться и только сейчас понял, что он намертво привязан. Бекмурза не торопился пускаться в объяснения, предоставляя Филину возможность самому осознать свое положение. А положеньице-то было аховое! Он лежал спиной на толстом бревне, которое опиралось своими концами в пол и стену под углом в 45 градусов. Руки и ноги Андрея были опущены и связаны под бревном тонкими сыромятными ремешками. Ни дернуться, ни пошевелиться.

– Тебе удобно, уважаемый?

– Чего тебе надо, Бекмурза?

– О-о! Мне надо очень много!

– У меня ничего нет.

– У тебя есть ТЫ, а этого мне достаточно. Ты очень плохо сделал, уважаемый, когда пришел в МОЁ ущелье. Я много лет потратил на то, чтобы зажить так, как того требует история моего рода. Все мои предки были баями, даже имя Атабай мне досталось от прадеда! А ты пришел и все разрушил за один день. – Бандит постепенно распалялся, и в его узких глазах прыгали бешеные огоньки ярости. – Теперь за мной охотятся даже те, что еще недавно были моими друзьями. Они хотят взять мою жизнь! Но пока я сумел получить тебя, шакал, и сначала я возьму твою жизнь!..

Он взмахнул отделанной серебром камчой [11]и со всего маху хлестанул по груди Филина. Резкая, обжигающая боль ударила в мозг. Ткань камуфляжа лопнула, обнажая бинты.

– Но ты – червь, а я – бай! Я не стану марать о тебя руки. Я просто отдам тебя Инге, – Бекмурза показал рукой на девушку, одетую в темно-серый комбинезон, используемый спецназом для работы ночью. – Ты будешь умирать долго и мучительно, я тебе обещаю…

Бекмурза вдруг улыбнулся какой-то своей, вдруг пришедшей ему в голову мысли.

– Но я сохраню тебе жизнь, Аллах велик, при одном условии – если ты будешь плакать и молить о пощаде, валяясь у моих сапог.