Максим Шахов - Полковник против полковника

Многотонный «Ан» приближался в начавшем светлеть небе к Москве. Все системы самолета работали нормально, погодные условия были вполне сносными. Экипаж доложил об этом в контрольной точке и спокойно продолжал полет.

В огромном грузовом отсеке сном праведника спал полковник Управления по борьбе с терроризмом Логинов. Он спокойно посапывал под бушлатом. А в нескольких метрах от него, у противоположного борта, из-под брезента осторожно вынырнул человек в залитой кровью форме украинского национального гвардейца.

Его монголоидное лицо напоминало застывшую маску. И это действительно была маска. Покосившись на Логинова, оживший труп потянулся окровавленными руками к своей шее и с легким шуршанием стащил маску со своей головы.

В следующую секунду Кащеев, а это оказался он, выхватил пистолет и нацелил его на Логинова. Губы предателя исказила кривая ухмылка. Не сводя пистолета с Виктора, Кащеев наклонился и выудил из-под брезента небольшой запасной парашют из комплекта десантников. В отличие от основного, он не гарантировал бестравматического мягкого приземления, но для опытного парашютиста его было вполне достаточно.

Кащеев, продолжая целиться, закинул на плечо левую лямку, потом быстро перехватил пистолет в левую руку и нацепил на себя парашют полностью. Быстро управившись с застежками, Кащеев снова взял пистолет в правую руку и двинулся к Логинову.

Теперь, когда парашют был на нем, Кащеев мог расстрелять Логинова и на расстоянии, не опасаясь, что из-за случайных пулевых повреждений самолет вдруг начнет падать. Однако Кащеев хотел, чтобы Логинов перед смертью увидел его и помучился. Он не собирался убивать Логинова вообще. Он хотел его ранить и оставить истекать кровью на борту обреченного самолета.

Поэтому, подойдя к Логинову, Кащеев осторожно тронул его за плечо левой рукой и тут же подался назад…

Моня вышел на террасу и блаженно потянулся, прищурившись на солнце. Крепким сном праведника он проспал двенадцать часов. На Моне были спортивные трусы и красное атласное кимоно с иероглифами, на ногах — шлепки «Дольче и Габбана». Подойдя к ограждению террасы, Моня оперся о него широко расставленными руками и окинул свое подворье взглядом грозного римского прокуратора.

Сверху двор напоминал муравейник. Или Храмовую гору, на которой копошились рабы. Раздетые до пояса солдаты с тачками, лопатами, кирками и прочим шанцевым инструментом, как и было оговорено «мировым соглашением» между Моней и командованием украинской нацгвардии, с самого утра приступили к ликвидации последствий нападения Кащеева.

Рожу Мони искривила довольная ухмылка. Государство, конечно, на то и существует, чтобы более ловкие его граждане на законных основаниях могли присваивать себе результаты труда остальных сограждан, но «развести» силовые структуры — это был высший пилотаж.

Моня повернулся и рявкнул:

— Шварц! Шварц!

— Чего? — донеслось из открытой двери террасы.

— Где мой завтрак?

— Уже накрыл!

— Тогда все убирай и тащи стол сюда!

— Чего? — после паузы отозвался Шварц, высунувшись на террасу.

— Чего-чего! Здесь, говорю, накрой! Чтоб я мог контролировать процесс! А то ж за этими вояками, блин, глаз да глаз нужен!

Логинов резко откинул бушлат, собираясь тут же броситься Кащееву в ноги. Однако вместо Кащеева он увидел склонившегося над ним второго пилота. Тот, невольно вздрогнув, сказал:

— Подходим к Москве, сейчас начнем снижение… Вы в порядке?

Логинов метнул быстрый взгляд на брезент, прикрывавший трупы. Брезент был в порядке, и Логинов окончательно понял, что ему все просто приснилось.

— Да, спасибо! — кивнул Виктор.

Второй пилот направился к лестнице, ведущей к кабине. Логинов опустил ноги со скамейки и посмотрел ему вслед. Потом снова перевел взгляд на тускло блестящий в свете ламп брезент.

— Твою мать! — тихо проговорил Виктор, проведя рукой по лицу.

Изнурительная охота на Кащеева не прошла даром. Измочаленный нервным перенапряжением организм нуждался в отдыхе. Логинов посмотрел в сторону кабины. Второй пилот уже поднялся по лесенке и как раз закрыл за собой дверь.

Логинов тут же потянулся к карману и выудил сигареты. Курить на борту, тем более при взлете-посадке запрещено. Но сейчас Логинову было просто необходимо сделать несколько затяжек…

Снизу Моня походил на режиссера военно-патриотического фильма. Он возвышался над ограждением террасы на высоком удобном кресле. Перед ним на штативе стояла подзорная труба. Торчащий рядом Шварц держал мегафон, от него тянулся провод к правой руке Мони, в которой тот держал микрофон.