Александр Тамоников - Выжить. Вернуться. Отмстить

Макаров предположил:

— Может быть, Гурадзе планирует еще один отвлекающий от складов маневр? Чтобы колонна спокойно ушла со складов?

— А что ей и без отвлекающего маневра мешает спокойно уйти со складов, которыми командует человек Черепа?

— Тоже верно! Но Гурадзе не просто так оставил меня здесь. Знать бы до конца, что он задумал.

— Узнаем! Когда Череп поставит тебе боевую задачу! Только тогда все окончательно станет ясным и предопределит наши контрмеры.

Макаров потушил окурок в пепельнице.

— Знаете, подполковник, я не могу понять, для чего тащить в Грузию стрелковое оружие? Что, у них своих стволов мало? Да там наверняка каждый мужчина держит дома автомат, если не несколько. И грузинская армия вооружена до зубов различными спонсорами. Кому идет ЭТО оружие?

Тимохин ответил:

— Руководство нашей службы обратилось к службе внешней разведки с просьбой пробить этот вопрос. В скором времени мы получим информацию.

Неожиданно Макаров поднялся, прошел к зашторенному окну и задумался.

Тимохин проводил его взглядом, но ничего не сказал.

Думал капитан недолго. Резко развернулся и произнес:

— Кажется, Александр Александрович, я знаю, что означает кодовое название террористической операции «Пламя».

— И что же?

— Подрыв складов! Как же я раньше об этом не подумал. Подрыв. Но после того, как уйдет колонна с оружием. Подрыв вызовет сильный пожар, взрывы от детонации боеприпасов. Вот вам и пламя! Да еще какое пламя. На локализацию пожара придется привлекать большие силы, в том числе опять-таки и военных. Для выставления оцепления, перекрытия дорог, возможной и частичной эвакуации населения из сельских населенных пунктов, расположенных недалеко от складов. Представляете, что здесь будет твориться, когда начнут рваться боеприпасы? И вот как раз для подрыва Черепу необходим и специалист, спецназовец, имеющий опыт проведения диверсий, и контролер над ним, и группа поддержки, чтобы снять часовых, уничтожить караул, заложить заряды и, отойдя, используя радиоуправляемое дистанционное устройство или установив часовые взрыватели, произвести подрыв всех хранилищ одновременно. К тому же если боевики используют фиктивные документы, то уничтожением складов они надежно скрывают факт хищения вооружения с объекта.

Тимохин внимательно посмотрел на капитана:

— Интересная версия!

Макаров продолжил:

— И знаете, о чем я еще подумал? А подумал я, возможно, это будет звучать невероятно, о том, что не специально ли Гурадзе ведет игру так, чтобы мы сорвали операцию боевиков?

— Не понял?

— Давайте проанализируем события с момента отправки моей группы в Гули-Чу. Череп вынуждает Коршунова послать к селению именно меня. Почему? Потому, что он меня знает, потому, что мы служили и воевали вместе. И знает как офицера, не способного на предательство. Он не хотел уничтожать группу, подготовив газовую ловушку. И если бы я ввел подчиненных в овраг единым подразделением, то никакого боя не было бы. Но война есть война, и как получилось, так получилось. Далее, Гурадзе пытается убедить меня, что он служит правому делу, подключая к этому бывшего полковника Семенова, который реально психически нездоров. И болезнь эта вызвана крушением мировоззрения полковника, свято верившего в светлое коммунистическое будущее. Гурадзе убеждает меня в том, в чем убедить невозможно. И это игра. Имитация. Но часть его плана, не плана операции «Пламя», а его собственного плана по срыву террористической акции. Он вынужден вести двойную игру, ведь над ним стоят более влиятельные люди. Говорит одно, а думает о другом. И делает вроде все логично, для своих боссов. Гурадзе, понимая, какую опасность для государства представляют Коршунов, Бериллов, Гласенко, решает убрать их. Что, для этого обязательно нужно было посылать в Новоильинск меня? Акцию ликвидации предателей могли провести несколько киллеров. Но Гурадзе посылает меня. Идет якобы мне навстречу. И после акции оставляет в городе, когда до основной операции еще более недели. Причем он, своим приказом, запрещает Моллаеву осуществлять тотальный контроль надо мной, предоставляя свободу действий. Не потому ли он делает это, что уверен в том, что я попытаюсь выйти на спецслужбы и привлеку их внимание к Новоильинску? К складам вооружения? И когда начинаю пропадать по ночам, он понимает: я нашел выход на спецслужбы. Моллаеву Череп запрещает покидать дом, мне же разрешает, мотивируя тем, что когда-то я спас ему жизнь, он верит мне, и, что главное, меня не ищут! Станет ли истинный террорист обращать внимание на такие мелочи, когда предстоит серьезная операция? Далее. Предположив, что я вошел в контакт с антитеррористической спецслужбой, он передает Моллаеву ту информацию, благодаря которой планы террористов не так сложно просчитать. Теперь ему остается передать Моллаеву дату проведения террористической операции «Пламя» и порядок моих действий совместно с группой поддержки, которая наверняка находится вне региона, но готова прибыть сюда. И Гурадзе сбрасывает эту информацию заранее, словно дает нам время подготовить контрмеры.