Клайв Касслер - Сокровище

Ривас был потрясен. Сильно побледнев, он слушал, не пытаясь вставить ни слова.

А Топильцин продолжал:

– Мы не будем закупать в Соединенных Штатах товары и не станем продавать вам нашу нефть. Наши долги международным банкам будут объявлены недействительными, все иностранное имущество будет конфисковано. Я также намерен потребовать возврата наших территорий в Калифорнии. Техасе, Нью-Мексико и Аризоне. Чтобы обеспечить этот процесс, я собираюсь провести многие тысячи своих сторонников через границу с США.

Угрозы Топильцина не могли не произвести впечатление. Находившийся в полном смятении Ривас уже представлял катастрофические последствия.

– Безумие! – в отчаянии воскликнул он. – Президент меня и слушать не станет! Ваши требования абсурдны. Они невыполнимы!

– Он мне не поверит?

– Ни один человек, находящийся в здравом рассудке, не поверит в это.

Подстегиваемый искренней тревогой. Ривас преступил границы дипломатического диалога.

Топильцин медленно встал, окинул американского посланника немигающим взглядом, опустил голову и бесстрастно проговорил:

– Что ж, тогда я отправлю ему послание, которое, я надеюсь, он поймет и оценит по достоинству.

Он поднял руки над головой и простер их к темному небу. В ту же секунду из тьмы возникло четверо индейцев в белых накидках. Они приблизились со всех сторон, повалили впавшего в ступор Риваса и понесли к каменному алтарю, украшенному черепами и костями. Они опустили его спиной на камень, держа за руки и за ноги.

В первый момент Ривас не понял намерений Топильцина, да и в любом случае он был слишком ошарашен, чтобы протестовать. Когда же наконец он осознал, что происходит, было уже слишком поздно.

– Господи! Нет! Нет! – в отчаянии воскликнул он.

Топильцин проигнорировал вопли охваченного ужасом американца. Он приблизился к алтарю и важно кивнул. По этому сигналу один из его людей разорвал рубашку на груди Риваса.

– Пожалуйста, не делайте этого! – молил тот.

Острый, как бритва, обсидиановый нож, казалось, возник в руке Топильцина как по мановению волшебной палочки. Блестящая, отполированная поверхность ножа отражала лунный свет.

Ривас вскрикнул – нож опустился.

Древние статуи взирали на кровавую трагедию с холодным безразличием. Они уже неоднократно были свидетелями столь нечеловеческой жестокости, – правда, происходило это сотни лет назад. Поэтому в их каменных глазах не мелькнуло ни искры сострадания, когда живое, еще трепещущее сердце Риваса было вырвано из его груди.

Несмотря на обилие людей и царящую вокруг него суету, Питт был пленен своеобразной красотой холодного севера. Спокойствие казалось таким полным и всеобъемлющим, что его не нарушали ни голоса, ни грохот машин. Питт чувствовал себя так, словно он один-одинешенек находится в ледяной пустыне в каком-то затерянном мире.

Наступило утро, иначе говоря, все вокруг покрылось серой, полупрозрачной пеленой, в которой даже теней не было видно. Ближе к полудню солнце разогнало ледяную дымку – и небо стало оранжево-белым. Освещенные нереальным, неземным светом скалы по берегам фьорда стали похожи на гигантские могильные камни кладбища, покрытого снегом.

Картина, развернувшаяся на месте крушения «боинга», теперь больше всего напоминала военное вторжение. Первыми прибыли пять вертолетов военно-воздушных сил, доставивших целую армию сил специального назначения. Вооруженные и экипированные по последнему слову техники, сосредоточенные молодые люди немедленно оцепили самолет и организовали патрулирование всего района. Вслед за ними прибыла большая группа следователей федеральной авиации, которые начали оперативно готовить обломки к вывозу. Далее настала очередь медиков-патологоанатомов, извлекавших тела погибших из самолета и переносивших их в вертолеты, которые сразу же поднимались в воздух и увозили трупы в морг военно-воздушной базы в Туле.

Военно-морской флот был представлен капитаном Найтом. «Полярный исследователь» подошел совершенно неожиданно. Люди на минуту прекратили свои занятия и повернули головы к морю, услышав серию гудков корабельной сирены, гулким эхом отразившихся от скалистых берегов фьорда.

Уклоняясь от недавно образовавшихся льдин, плывущих по воде низкими плотиками матового оттенка, а также первых зимних айсбергов, напоминавших руины готических замков, «Полярный исследователь» медленно приблизился и вошел во фьорд. Некоторое время по его бортам и за кормой плескалась серо-голубая вода, но ее поверхность быстро затягивалась белой ледяной пленкой.