Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

Издав невнятный писк, Амико тут же отдернула руку и забилась на самый край папоротникового ложа, отвернувшись от русского, она схватилась за одежду, запахнув рваные прорехи, и забормотала:

— Из-звините, Иван-сан, я слу-случайно…

Она услышала, как русский повозился, глянул на часы и вздохнул.

— Это ладно. Я уж, было, испугался, что и тебя облапал во сне. Прости… наверное, лучше мне уйти, снаружи доспать…

— Н-не надо! — девушка замотала головой, не оборачиваясь. — Эт-то я виновата! Я б-больше не буду!

Амико было плохо. Странное томление вдруг охватило ее, сдавив грудь и не давая дышать. Рука, коснувшаяся лица русского, до сих пор горела невидимым огнем. Акеми ощущала себя полностью голой, но вместо холода донимал жар. И рочему-то совсем не хотелось, чтобы тот, перед кем она потеряла лицо, уходил.

— Н-не уходите… Иван-сан.

— Ну… как хочешь. Кстати… ты что-то дрожишь вся. Не простудилась, случайно? Мы же полночи по холодной воде брели, и я, дурак, не подумал, что сам в ботинках, а вы… Давай-ка проверим.

Зашуршала подстилка — кажется, он приподнялся на локте, повернувшись ней. Теперь уже Амико почувствовала на лбу прикосновение широкой ладони.

Лоб горел вполне убедительно. Касание лишь усугубило непонятное волнение. Дышать стало тяжело, Амико стиснула на груди порванную рубаху. Ладонь русского была такой большой и прохладной… Совершенно не хотелось, чтобы он ее убирал. Не понимая, что делает, Амико подняла руки и взялась за широкое запястье Ивана. Оно тоже было большим, но теплым, кончики пальцев ощущали пульсацию крови, гоняемой могучим сердцем. Она потащила сильную, но не сопротивляющуюся руку вниз, по щеке. Шероховатое прикосновение успокаивало жар.

Неизвестно, что подумал в этот момент Иван, но в его голосе прозвучала искренняя забота:

— И впрямь температура… вот ведь угораздило, — не убирая руки, он повернулся и позвал погромче — Эй, Кейко-тян! Подойди на секунду, если не спишь там!

— Что такое?

Амико все терлась щекой о прохладную жесткую ладонь, будто та была мягчайшей из подушек. Все мысли улетучились из головы, она не помнила даже, где находится. В мире не было ничего, кроме ее щеки и руки русского. Позабыв о приличиях, она обмякла и медленно безвольно легла аккурат Ивану на колени.

— О… — он вытаращил глаза, и обалдело поглядел на Кейко, будто прося помощи. Потом очнулся и замахал в воздухе ладонью, — Нет, я ее не трогал, богом клянусь! Она сама…

Маэми и сама стояла перед ними, открыв рот и не веря собственным глазам. Амико свернулась калачиком, прижимаясь к чему-то большому и доброму, согреваемая внутренним жаром, расплавившим сознание. На лбу девушки выступил обильный пот. Тонкие пальчики вцепились в брюки Ивана, будто боясь, что импровизированный матрац исчезнет.

— Так, спокойно… — Иван, однако, быстро оправился от удивления. — У нее температура, и приличная — простудилась, наверное. Ты сама как себя чувствуешь?

— Я? — моргнула Кейко. — Да нормально. Почему же с Ами-тян такое творится?

Подруга тоже опустилась на колени и принялась ощупывать тихо мычавшую на руках русского Акеми.

— Ужас! Черт, наверное, все из-за того, что она ходит почти голая в своем рванье! Эти… гады ведь вон что сделали с одеждой! Да еще и кровь у нее шла после… ну, тогда, а оправиться не успели, сразу беготня. Черт, что же делать? Ее нужно во что-то укутать и переложить ближе к огню.

— Ага, правильно. Передвинь подстилку. — Иван легко поднял свернувшуюся в клубок девушку, пока Кейко перетащила папоротниковое ложе. Уложив Акеми, русский снял камуфляжную куртку и бережно накрыл ее — по размеру та оказалась почти как одеяло.

— И у меня же есть аптечка, там было что-то от простуды! — Иван вытащил из кармана РД маленькую пластиковую коробку, открыл, и принялся шуршать бумажными упаковками. — Вот, ядреная вещь. Я на зимнем выходе пользовал, помогало.

Разорвав спартанскую, безо всяких красочных картинок упаковку, он вытряхнул пару таблеток. — На, скорми ей… и вот фляжка запить.

Приняв у русского лекарства, Кейко сноровисто вложила таблетки в рот подруги и сунула между пересохших губ горлышко фляги. Давясь, Амико проглотила свое спасение и затихла.

— Банька-сан, она придет в себя в ближайшее время? Нам ведь… идти надо. А как она пойдет в таком состоянии? Я без нее тоже никуда не пойду. Ох… Что у вас случилось? У вас самого температуры нет? Лицо какое-то розовое.

— Да ну, где там что розовое? Это тебе кажется, — Иван быстро потер щеки, и продолжил уже деловым тоном. — Думаю, все будет нормально. Не надо недооценивать суровую боевую фармакологию — это вам не средства из аптеки. Надо ей еще часика три поспать, а потом двинем дальше. Селиться тут нельзя, слишком близко к деревне.