Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

— Все сделаю, — подтвердил шпион, и Иван продолжал:

— Если же у них сразу возникнут подозрения, немедленно ликвидируем тех пятерых; я еще постараюсь взять «языка». Проблема в том, что стрелять там внизу нельзя, чтобы не всполошить всю плотину. Есть у кого бесшумное оружие?

— Да, — кивнул «Джон» вытащив из подмышечной кобуры «Глок-19», и накручивая на него длинный глушитель.

— И у меня есть, — откликнулась Алена. Перегнувшись через борт, он шлепнула ладонью по воде. Батончик приподнялся на плавниках и живо подполз к хозяйке. Девушка дотянулась до одной из переметных сумок, закрепленных на его сбруе, и извлекла из нее бесшумный пистолет ПБ.

— Отлично. Давай сюда, — протянул руку Иван. Алена, неодобрительно смерив его взглядом, оружие все же отдала. Пристроив пистолет в карман разгрузки, Засельцев продолжил: — Итак, мы с Джоном — за передовой отряд. Вы остаетесь в лодке, пока не разберемся с расчетом. Стрелять только в самом-самом крайнем случае. Если вдруг обернется неудачно — валите вниз по реке, как сумеете, увозите ракету. Или взорвите ее к чертовой матери.

— Только если не будет никакого иного выхода, — твердо ответила Алена.

— Именно. Если же все проходит как надо, подгоняем кран, грузим контейнер и подключаем питание. Ты сразу начинаешь предстартовую подготовку.

— Так точно.

— А кстати, где твои подруги? Эти, которые на водном мотоцикле?

— Наверное, все еще горючее ищут. В неудачном месте застряли, там до ближайшего поселка, где можно было бы раздобыть, оказалось километров двадцать по горам. Надеюсь, они все же двинутся дальше, но сейчас их можно не ждать.

— Главное, чтобы они не выскочили во время всей этой кутерьмы, и не попали под огонь, или еще что не учудили.

— Я недавно пыталась связаться, но у нас только «кенвуды», здесь в долине достают очень недалеко. В пределах пяти километров их точно нет.

— Ну, что же… — Иван оглядел свою команду, и резким движением включил винты. — Двинули!

Когда лодка миновала последний поворот, и, прыгая на невысоких беспорядочных валах, вышла на финишную прямую, впереди возникла плотина Та-Санг, заново поразив воображение своим величественным видом. Наверное, любой Саурон удовлетворился бы таким надвратным сооружением на пороге своего неприступного злодейского Мордора. При взгляде снизу уже в дневном свете серая громада до невозможности напоминала крепостную стену, которую крошечные пехотинцы с ужасом и ошеломлением рассматривают в последний момент перед штурмом — поражаясь собственной храбрости и глупости.

К счастью, в качестве первого этапа предстояло брать приступом не величественное, уходящее в небеса сооружение, а всего лишь небольшую перегрузочную площадку под левым берегом, представляющую собой забетонированную трапецию длиной метров в восемьдесят, возвышающуюся над уровнем воды всего на полметра и продолжающуюся галечной отмелью. Там уже поджидал упомянутый автокран, отсвечивая свежей желтой краской на поворотной рубке. Возможно, кабина водителя и раздвижная стрела тоже могли похвастаться такой же веселенькой расцветкой, но убедиться в этом не позволяли ржавые металлические листы, наваренные на кабину и вдоль стрелы — судя по всему, для защиты от пуль. Рядом с машиной маячили несколько фигур. Вооруженные боевики в камуфляжных куртках приветственно махали руками, встречая «братьев», везущих атомный гостинец. Сквозь шум воды донеслось дружное:

— Аллаху акбар!..

Джон, поправив неряшливо намотанный на шею и художественно измазанный красным бинт, негромко сказал Ивану:

— Сначала поговорим. Техник — скорее всего тот бледный с усами, пакистанец. Бери его живьем. Остальных валим, но только по моему сигналу.

— Понял, держу этого, — кивнул Иван, у которого на ладони и бедре тоже белели бинты — причем не на бутафорских ранениях, а на вполне реальных.

Когда до бетонной стенки, выступавшей здесь в роли пирса, осталось метров десять, Джон тоже поднял руку и крикнул:

- Āllāha kata mahāna! Pariśēṣē āmarā ēṭi tairi!

Двое темнолицых бангладешцев быстро затараторили на том же наречии, но их остановил светлокожий и более рослый боевик — тот самый, которого шпион определил как пакистанца. Подозрительно прищурившись, он заговорил не на урду, который являлся государственным языком Пакистана, а по-английски — впрочем, этот язык также был широко распространен в стране, особенно, среди образованных людей: