Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

– Шеф!

– Не суетись, – сказал Шевчук. – И никто не заподозрит тебя в должностном преступлении.

Распорядитель, как обычно, спустился сверху, из кабинета. Никто не знал, как он коротал вечерние часы. Возможно, погружался в мысли о развитии своего дела, или же писал философский трактат. Кто знает… Он по-прежнему оставался человеком-загадкой, и черная рубашка, которая была на нем, и франтоватая тросточка в руках лишь подчеркивали это. Он медленно обвел взглядом залу. Карасевы кончали вторую бутылку коньяка, Мигульский сидел в компании с Кригами, Азиз пил из маленькой рюмочки водку, его подруга тужилась, выдувая через соломинку коктейль. Клубился табачный дым, в динамиках тихо нашептывала музыка.

– Господин Распорядитель! – обратился Шевчук. – Мы тут никак не можем выяснить, что же такое «русское убийство» и чем оно отличается от английского или гондурасского? Хоть убей, не понимаю.

– Это, Игорь, прежде всего убийство топором, – вставил Мигульский.

– Почему топором? – удивилась Анюта.

– Так Федор Михайлович учили, – пояснил Мигульский.

– Какой Федор Михайлович?

– Достоевский. Про Раскольникова читали?

– Что-то припоминаю, – соврала Анюта.

Распорядитель выждал паузу и сказал:

– Чисто русское убийство – это прежде всего совершенно бессмысленное убийство. У него, конечно, есть причина, но оно совершенно не рационально, а скорей предопределено эмоционально. Оно нелепо, логически трудно объяснимо… Надеюсь, господа, вы понимаете ход моих мыслей? Чисто русское убийство – это следствие агонии души человеческой, подчеркну, русской души, которая в кровавой развязке ищет исход своих мучений, и, совершив уже преступление, способно осознать неизмеримую глубину своего нравственного падения, тяжести греха. И мученичество, раскаяние, страдания достигают такой силы, что сжигают самое душу. И в этом, смею утверждать, одна из загадок русского человека, кстати, в глубине души своей всегда несущего бога. Этим, господа, оно и отличается от классического английского убийства, о котором мы осведомлены благодаря Сирилу Хэйру. Кстати, Раскольников, – Распорядитель повернулся к Мигульскому, – вы правы, это великолепный пример иррационального, чудовищно запутанного, саморазрушающего начала в душе; что подвигнуло в конце концов Родиона к преступлению… А вообще, господа, убийство – это чудовищно. Это зло… – Он замолчал. Взор его обратился куда-то вдаль, будто за бархатной драпировкой он видел и всю нелепость человеческого бытия, и высшую истину, которая открылась ему.

– Юм, почему вы такой пунцовый? – неожиданно спросил Распорядитель.

– Я съел три больших красных помидора, – ответил тот и покраснел еще больше.

– Кушайте зеленые, – холодно произнес Распорядитель.

– Тогда я буду похож на висельника, – застенчиво пробормотал Юм.

– Господин Распорядитель, помогите организовать игру. Игра называется «Убийца», – затараторила Анюта, и, путаясь, снова стала разъяснять правила.

– Эта игра бесперспективна, – выслушав, заключил Распорядитель. – Но раз дама настаивает… Господа, прошу за общий стол.

Он извлек из кармана колоду карт.

– Итак, игра в мигалки.

– Мигульский, будешь мигать, – вяло скаламбурил Шевчук.

Гости, все со своими рюмками и фужерами, расселись за столом. Распорядитель раздал карты.

– Это будет очень интересная игра, вот увидите, – трещала Анюта.

Ее друг сонно поглядывал из-под тяжелых век. Мигать ему было бы явно нелегко.

Виталя уселся рядом с Эдом и с милой откровенностью начал рассказывать, как стал испытывать новые сексуальные чувства к супруге, после того, как она получила роль проститутки.

– Даже удивительно, – гудел Виталя, выставив перед собой красные кулаки, которыми постукивал по столу. – У тебя никогда такого не было?

– Спроси это у Азиза. Он тебя сразу поймет, – чуть слышно прошептал Мигульский.

– Я ему рассказывал. А он плечами пожал. Болван какой-то…

Тут Виталя заметил, что Криг подмигивает его супруге. Он взвился, выскочил из-за стола:

– Ты чего подмаргиваешь моей жене? Думаешь, я не вижу? Своей моргай, козел плешивый!

– Позвольте не оскорблять! Это же правила… – Криг задохнулся от обиды и возмущения, – … игры! Вы ненормальный!

Раздался хохот, шум; Эд опасливо отодвинулся от соседа, Шевчук корчился от смеха, Ирина трясла мужа за руку, тот замахнулся на нее:

– А ты молчи, шалава! Понравилась роль!

Зазвенело разбитое стекло, по столу хлынули потоки шампанского, все дружно отпрянули, Азиз проснулся и ошалело завертел головой. На штаны ему подобно маленькому водопаду стекало шампанское. Виталика насилу посадили на место, Распорядитель буквально по слогам разъяснил свирепому мужу, в чем тот был не прав. Виталик заморгал обиженно, засопел: