Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

Савушкин терпеливо слушал, но Мария никак не могла выразить все чувства по отношению к былой «приме», и он напомнил:

– Так все же, что это была за драматическая история?

– В соседнем классе учился странный мальчик, все с умным видом ходил… Звали его, кажется, Ваня, фамилию не помню. Все его Потей называли. Потя, Потя…

– И что же дальше? – нетерпеливо спросил Савушкин.

– Он за ней ухаживал. А Ирка не восприняла его. А когда он надоел, она пожаловалась мальчишкам. Ну не то чтобы пожаловалась, а сказала: сделайте так, чтобы я его больше не видела. – Мария вдруг ни с того ни с сего разозлилась, голос стал резким и злым. – А они как волчата молодые, каждому хочется выпендриться перед самочкой. Короче говоря, я знаю, что они его хорошо побили, да еще и поиздевались. И он как внезапно появился в нашей школе, так после этой истории и исчез… Перевелся в какую-то другую школу. Вот и все. Я больше его никогда не встречала…

– Спасибо, – устало поблагодарил Никита. – Вы очень помогли следствию. Давайте съездим вместе к нам в управление, я покажу вам фотографии всех выпускников школы 1988 года.

Но на всех фотографиях, в том числе и сделанных в восьмом классе, Мария не нашла незабвенного Потю.

И тогда Никита сказал:

– Группу захвата на выезд!

– Кого брать будем? – спросил Кошкин, расправляя перышки.

– Американское посольство. У меня в кармане постановление на задержание в порядке президентского указа о борьбе с оргпреступностью.

После звонка секретарю американского посольства документальных подтверждений о задержании морские пехотинцы под ручки вывели слабо упирающегося Аркашу Колессо. Он был печален, как обезножевший сатир. Вьюжанин тут же снабдил его красивыми никелированными наручниками. Задержанный побагровел, что говорило о доле вины, которую он ощутил с помощью милиции. Тем не менее он громко произнес:

– Даже новенькие наручники не заменяют презумпцию невиновности!

– Хотите вы или нет, – сказал в машине Никита, – но некто уже дважды действует от вашего имени. И в обоих случаях – это покушение на убийство…

– Кто этот мерзавец? – взвизгнул Аркаша и правдоподобно забился в конвульсиях. – Да снимите же с меня эти дурацкие наручники. Ни разу в своей жизни я не выпрыгивал из машины. Нашли гангстера…

– А чтоб холоду нагнать, – пояснил Вьюжанин и отомкнул «браслеты».

– Я больше чем уверен, что вы неплохо его знаете, – подбросил крючок Савушкин.

До самого управления все молчали, у Колессо была возможность причесать свои воспоминания, у Никиты – продумать тактику допроса.

Когда вошли в кабинет, Савушкин попросил приготовить чаю, и пока он готовился, говорили о нейтральных вещах – необычайно жаркой погоде, забастовках, невыплатах зарплаты…

Заглянул Брагин. Он внимательно посмотрел на Колессо и сказал:

– Даже если вы залазите в форточку своей квартиры, не надейтесь на воспитательный эффект для окружающих.

После этих слов Аркаша расстроился. Дальнейший разговор прервал телефонный звонок. Это была жена Осмоловского. Сквозь ее рыдания Никита понял, что Павел Григорьевич умер. Она что-то говорила про сон, который видела накануне: супруг, улыбаясь, махал рукой, а во лбу его зияла кровавая рана… Потухшим голосом Никита выразил соболезнования, но трубка уже пульсировала мертвыми гудками.

– Еще один человек погиб, – жестко произнес Савушкин. – Между прочим, он рассказывал мне, что злодей, покушавшийся на его здоровье, назвался Аркадием Зиновьевичем Колессо. Так и записано в его журнале. Теперь вам будет непросто отмазаться, ведь мы не сможем провести очную ставку с Осмоловским.

– Что вы такое говорите! – возмутился Колессо. – А как вы докажете, что это был я? Мою фамилию использовали. Все эти дни я укрывался в посольстве Соединенных Штатов Америки! У меня есть а-алиби!

– А-алиби, – передразнил Савушкин, – оставьте на потом! Отвечайте, кто такой Потя по имени Ваня?

– Первый раз слышу!

– Не лгите! Этого человека двадцать с лишним лет назад вы избивали за то, что он клеился к вашей суперкрасавице Ворониной, которая, возможно, по этой же причине сейчас получила две пули.

– Я?! Какая чепуха… У нее роман был с Вершинским. И вообще, все это так давно было и смешно.

– Так вы вспомнили? – стал припирать Никита. Рядом, скрестив мощные руки на груди, стояли Сергей и Игорь, символизируя непримиримость и ненависть к лгунам и преступникам.

– Что?! Я никого не избивал… Да, что-то мне вспоминается. Была какая-то история, не совсем хорошая, даже плохая. Пацаны из-за бабы повздорили… Его, по-моему, звали Веня… Мы его то Веником называли, то Потей. Он из соседнего класса был… Ну а пацаны, сами знаете, в этом возрасте как щенки, стайные инстинкты, а чужак полез к симпатичной девчонке… Какая-то драка была. Толком даже не помню…