Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

Никто в Москве не знал, куда направлялся беглый зэк по кличке Жога. Шел он к Консулу – человеку, квартиру которого как-то пытался ограбить, но вышла осечка. Консул буквально сломал его, раздавил, и Жогин сложил лапки, как котенок, на которого слегка наступили. И сейчас, когда в душе пели соловьи и хотелось подпрыгнуть до наличников первого этажа, он, как притянутый магнитом, шел к своему спасителю, благодетелю, а скорее – повелителю…

Хозяин жил в стандартном доме на улице Беговой. Дверь долго не открывали: Жога чувствовал, что его рассматривают в глазок. Наконец скрипнуло, дверь резко отворилась.

«Ноль эмоций», – подумал Жогин, глядя в золотые очки Консула. Он испытал мимолетное желание вмять их в физиономию хозяина квартиры.

– Это я, – сказал Жогин.

– Вижу. Зачем пришел? – Губы Консула едва дрогнули, голос его рождался где-то внутри.

– Рокировку сделал в долгую сторону. Оторвался… Из Бутырки ушел.

– Тише ты, у меня посетители. Когда вляпаться успел?

– С месяц назад…

Консул оглянулся, тревожно блеснули стекла очков, но глаза остались по-прежнему равнодушными и надменными. Он подавлял одним взглядом.

– Пройди в боковую комнату и сиди там, не высовывайся! Хвост не привел?

– Нет, чистенько. Ноги чуть не переломал. – Жогу подмывало похвастать, как он «дал винта», ушел из Бутырки – невиданный случай в истории тюрьмы!

– Чистенько… От тебя за версту псиной разит.

– Так это ж тюрьмой…

Когда последний гость ушел, Консул кивком головы подозвал Жогина. На кухне, куда они прошли, он тщательно прикрыл форточку, безмолвная женщина лет тридцати поставила перед незваным гостем тарелку с пельменями. Жога жадно набросился на еду.

– Водочки бы за свободу-матушку, – хрипло выразил он пожелание.

Хозяин прикрыл дверь, пристально глянул в водянистые глаза гостя. От этого пронизывающего взгляда Жогину стало не по себе. Даже заломило в висках. Он положил вилку и сказал:

– Чего вы так смотрите?

– Ешь, – ответил Консул и отвернулся.

Уговаривать не пришлось, Жога быстро доел пельмени, выпил из тарелки жирную юшку и заметил:

– А в тюрьме сейчас шленку по камерам развозят.

– Потянуло обратно?

– Ха-ха, скажете тоже!

У Консула было прекрасное качество: он говорил мало и по существу. Фразы его, как обтесанные кубики, складывались в прочные, устойчивые строения. С ним как-то не хотелось спорить, и не потому, что он был прав, наоборот, сомнения существовали, но они разлетались, как мошкара при порыве ветра, едва Консул открывал свой тонкогубый рот и начинал вещать. Люди испытывали подспудное неудобство, как-то неловко было ему перечить, и Консул чувствовал это.

– Есть крайне важное дело, в котором ты мне поможешь, – сказал он незваному гостю. – Сегодня вечером.

Произнеся это, он оставил гостя с дымящейся чашкой кофе, сам пошел одеваться.

Как не хотелось Жогину выходить на улицу, в сладкий теплый вечер, в этот проклятый мир, который со всех сторон скалился по-волчьи. Они сели в «восьмерку» цвета луж на асфальте, хозяин резко тронул с места, развернулся, выехал на Ленинградский проспект. Он вел нервно, глядя только перед собой, будто и не было рядом беглого зека Жогина. Повернул после метро «Сокол», остановился у жилого дома.

– Теперь слушай внимательно. Пойдешь в восемьдесят четвертую квартиру, скажешь хозяину, что я жду внизу в машине. Он сядет рядом со мной, ты сзади. Ударишь его вот этой штукой по башке – оглушишь. – Консул протянул железную палицу, обмотанную тряпкой. – Потом перетащишь его на заднее сиденье, и повезем кататься. За городом прикопаем.

– А жена, семья?

– Она от него ушла.

Жогин покачал головой, выдохнул шумно воздух, будто собирался прыгнуть в воду, выставил наружу ногу, спросил:

– Мокрое дело… А что я буду за это иметь?

– Во-первых, крышу над головой вместо камеры смертников. А потом посмотрим, как с делом справишься, – тоном, не терпящим возражений, ответил Консул. – И не забудь ему улыбнуться. Улыбка располагает к открытости.

– Да я как-то и не умею…

Жога тихо поднялся на третий этаж, дверь ему открыл очкарик в спортивных штанах-пузырях, серой майке и шлепанцах. Пахнуло жареной картошкой.

– Вы к кому? – с неожиданной злостью спросил он.

Жога, как учили, выдавил улыбку, сказал, что его ждут.

– А-а, – оживился очкарик. – Я мигом, только переоденусь.

«Необязательно», – подумал Жога.

Хозяин дверь не закрыл, и Жогин профессиональным взглядом окинул квартиру. Мебель – ширпотреб, в квартире бардак. «Ясно – живет без бабы», – равнодушно оценил Жогин.